Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Сейчас оба владельца сидели за прилавком, внимательно разглядывая в две лупы какую-то монету.
Поздоровавшись с ними, Старыгин спросил, нет ли у них для него каких-нибудь подходящих досок.
– Принесли тут на днях один неплохой шифоньерчик! – проговорил один из владельцев, то ли Борис, то ли Глеб. – Вас могут заинтересовать внутренние полки – хороший выдержанный бук середины девятнадцатого века…
Он переглянулся с братом и отправился в глубину магазина, что-то сосредоточенно бормоча под нос.
А Старыгин тем временем достал из кармана своего солдатика и спросил второго брата (то ли Глеба, то ли Бориса):
– Что вы можете сказать про эту фигурку?
Антиквар всплеснул маленькими ручками, поднял глаза на Старыгина и воскликнул:
– Как он у вас оказался?!
Затем он соскочил со стула и крикнул вслед своему брату:
– Глебушка, розенберговский солдатик нашелся! Иди сюда, посмотри на него!
– Что значит «нашелся»? – удивленно переспросил Старыгин. – Что значит «розенберговский солдатик»?
– Ну, вы же видите – у нас в витрине стоит целая композиция из таких солдатиков, так вот один несколько дней назад пропал! А теперь вот он нашелся… откуда он у вас?
Старыгин не спешил отвечать на этот вопрос: ответ на него мог быть небезопасным.
В это время второй близнец примчался на зов брата. Под мышкой он сжимал буковую доску, глаза его радостно блестели.
– Где, где этот солдатик? – воскликнул он, подбежав к Дмитрию Алексеевичу.
Показав ему солдатика, Старыгин спросил:
– Почему вы так уверены, что это именно тот солдатик, который пропал у вас? На мой взгляд, все оловянные солдатики похожи друг на друга, как… как вы с братом!
– Я не ожидал от вас такого! – надулся тот, кто оказался Борисом. – Вы ведь не скажете, что все картины похожи одна на другую!
– Ну, нельзя же сравнивать! Одно дело картины, другое – солдатики, детские игрушки…
– Во-первых, вовсе не детские игрушки. Хороших оловянных солдатиков собирают серьезные коллекционеры. Я знаю одного миллионера, крупного банкира, который душу готов отдать за редкий экземпляр… Солдатики – это замечательный материал по истории войн. По ним можно изучать обмундирование и вооружение различных эпох и армий. А что касается именно этого солдатика – в первую очередь обратите внимание на цвет мундира и портупеи. Желтая портупея при синем мундире – это цвета второго гренадерского полка армии герцога Мекленбургского. Именно этот полк представлен в нашей композиции. Но самое главное… вы позволите? – он протянул руку, осторожно взял у Старыгина солдатика и взвесил его на ладони. – Ну, конечно же, это именно он! Неужели вы не заметили?
– Что я должен был заметить? – недоуменно переспросил Дмитрий Алексеевич.
– Не заметили, какой он тяжелый! Это же не оловянный солдатик, как и вся розенберговская серия!
– Не оловянный? – Старыгин окончательно растерялся. – А какой же еще?
– Свинцовый, конечно же! – вмешался в разговор второй брат, видимо Глеб, который до этого только в умилении любовался найденным солдатиком. – Это большая редкость, настоящий раритет! Неужели вы никогда не слышали про свинцовую армию Фрица Розенберга?
– Честно вам скажу – не доводилось! – признался Старыгин. – И фамилию слышу впервые…
– Удивительно! – Братья переглянулись. – Фридрих Розенберг был придворным алхимиком герцога Мекленбургского. Он обещал своему хозяину превратить свинец в золото, и говорят, у него имелось что-то очень важное, то ли какой-то необходимый минерал, то ли старинный талисман, так что Фридрих не сомневался в успехе.
Фридрих тяжело приподнялся на узкой и жесткой койке и застонал, разом вспомнив всю безысходность своего положения.
Он спустил ноги на холодный каменный пол, встал, пересек свою комнату – свою камеру, свою золотую клетку – подошел к умывальнику, зачерпнул тепловатой затхлой воды, плеснул на лицо. Бодрости не прибавилось, но хотя бы удалось разлепить глаза.
Следовало побриться: нельзя опускаться ни в каком положении, даже в таком скверном, но не хотелось делать никаких лишних движений. Все тело болело, каждая кость, каждый сустав.
Он сделал над собой усилие, поднял круглое зеркало с серебряной ручкой, всмотрелся в свое лицо.
Тусклые глаза, землистая кожа, серая щетина отрастающей бороды. Морщины, избороздившие лицо, мешки под глазами.
Разве кто-нибудь поверит, что ему всего тридцать шесть лет? По крайней мере, если не соврала ему матушка…
Впрочем, она врала всегда и всем. Бывшая маркитантка, бывшая полковая шлюха, бывшая женщина, выпив кружку дешевого мозельвейна, она плела случайным собутыльникам небылицы о своем благородном происхождении, причем каждый раз новые. Вчера она была дочерью вормсского епископа, в младенчестве похищенной бродячими жонглерами, сегодня – племянницей пфальцского графа, в юности сбежавшей из богатого дома с любовником…
Так и ему, своему единственному сыну, она врала о его происхождении. То его папашей был знатный господин из герцогского семейства, то усатый французский полковник, то пьянчуга-барабанщик из савойского отряда…
Но, как бы то ни было, ему никак не больше сорока, а боль в костях и серая кожа – следствие его профессии.
Старый Рейни, Рейнхард Хольсбрюкен, обучивший Фридриха основам их ремесла, основам их искусства, говорил ему, что алхимики долго не живут. В поисках эликсира вечной жизни, эликсира молодости, они сжигают собственную молодость в тиглях с ядовитыми препаратами, губят здоровье, вдыхая пары ртути и сулемы. В поисках философского камня, превращающего свинец и ртуть в золото, они тратят последние гроши и умирают в нищете.
Но какая профессия лучше? Если ты не рожден в богатстве, если тебя пеленали не в шелковые пеленки, а в ветхое тряпье, если тебя нянчили не заботливые мамки и кормилицы, а полупьяная мать нехотя совала тебе отвислую грудь, и если тебе при этом повезло дожить хотя бы до пятнадцати лет – перед тобой не так уж много дорог.
Можно пойти в солдаты, в ландскнехты какого-нибудь нищего графа, который вечно задерживает жалованье. Тебя будет лупить красномордый капрал, тебя будут травить кислой баландой, посылать под пули, и лет через пять ты сдохнешь если не от ран, то от дурной болезни или с перепою.
И уж совсем никчемная жизнь ждет тебя, если придется тянуть крестьянскую лямку. Голод и нищета до самой старости, страх перед засухой и недородом, страх перед каждой шайкой разбойников в солдатских мундирах или в воровских отрепьях, которые отнимут у тебя последние крохи и напоследок изнасилуют жену и дочь…
Поэтому, когда Фриц встретил старого Рейни и тот взял его к себе подмастерьем, пообещав обучить священным секретам тайного мастерства, юноша не задумался ни на минуту.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
