Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
— У мачехи детей не было, — сказал он, перехватил мой взгляд и отдернул руку. — Извини, я машинально…
Я покачала головой и улыбнулась, мол, ничего страшного.
— Она была очень красива, — проговорил Эрвин. — Нас она сразу невзлюбила, да и мы ее, признаюсь, тоже. По возрасту она годилась в жены Михаэлю — это самый старший из нас, — но он был всего лишь наследным принцем, а не вдовым королем. И, полагаю, Лаура рассчитывала родить отцу еще одного наследника, чтобы именно ее сын унаследовал королевство. Вернее, она сама: отец был уже немолод, хоть и крепок. Думаю, она сумела бы свести его в могилу поскорее! Ну а пока вырастет маленький король, править станет вдовствующая королева, ясно?
«А как же вы?» — нахмурилась я.
— А нас не стало, — ответил он на мой невысказанный вопрос, и я вопросительно приподняла брови. — Наша мачеха — ведьма, разве я сразу не сказал?
Я покачала головой и нахмурилась.
— Впрочем, на то, что делала она поначалу, способна почти любая женщина, — добавил Эрвин и острожно потянулся.
Лицо его исказила болезненная гримаса, он выдохнул сквозь стиснутые зубы, а я невольно подумала: каково это — днями и ночами напролет терпеть пускай не смертельную, но мучительную боль от ожогов, которую ничем нельзя унять?
«Ну же, расскажи!» — попросила я взглядом. Мне казалось, будто Эрвин понимает меня все лучше и лучше. Если бы можно было научить его языку жестов, которым мы пользуемся под водой! Не всегда стоит переговариваться — этак еще спугнешь добычу или привлечешь внимание тех же хищников, слышат-то они превосходно! Только и остается показывать жестами, а то и всем телом, как это делают рыбы… Жаль, Эрвин вряд ли поймет, что я пытаюсь изобразить!
— Много было всего, — продолжил он, помолчав. — Сперва она настроила отца против Михаэля и Андреаса с Клаусом — это самые старшие. Лаура убедила отца, будто Михаэль намерен до срока занять его место. Шутка ли: брату уже двадцать шесть! Как нарочно, Михаэль вздумал посвататься к девушке из соседнего королевства. Не принцессе, нет, но она была знатного рода. Женится, наследников дождется, говорила Лаура, а там… — Эрвин тяжело вздохнул. — Клаус с Андреасом помогут, а потом все передерутся за власть, раздробят королевство на осколки… О других она тоже много чего говорила. Вернер и Кристиан — они близнецы — играют на деньги и слишком много пьют. Мартин туда же, вдобавок они ни единой юбки не пропустят, как только еще дурную болезнь не подцепили! Младшие берут с них пример, не желают учиться, им лишь бы скакать по лесам, охотиться да красоваться на балах! А сколько уходит средств на эти забавы…
Он отвернулся и замолчал. Я успокаивающе погладила его по руке.
— Нас она тоже хотела рассорить, — произнес Эрвин негромко. — Но не вышло. Михаэль в жизни бы не поверил, что, к примеру, Герхард и Дитрих злоумышляют против старших братьев. Вернее, поверил бы, будь у него доказательства. Он предпочитал разобраться во всем от и до, никогда не делал выводов раньше времени и полагал, что, пока вина человека не доказана, его нельзя считать преступником. И это обвинитель должен предоставить доказательства преступления, а не подозреваемый — оправдываться.
Я удивилась: у нас это было в порядке вещей. Обвиняешь соседа в том, что тот увел твое рыбье стадо — приведи свидетелей, которые видели это своими глазами, докажи, как угодно! А если у тебя только слово против его слова — милости просим на арену, и пусть рассудит оружие!..
Но тут я припомнила, как меня ни за что ни про что ославили ведьмой, околдовавшей Клауса, как распускали премерзкие слухи, и тяжело вздохнула. Однако почему Эрвин говорит о старшем брате в прошедшем времени?
— Одним словом, отец все хуже относился к нам, — продолжил принц. — Он перестал посылать старших разбирать тяжбы землевладельцев, хотя прежде только рад был, что они взяли на себя эту повинность и сами учатся управлять тем, что им когда-нибудь достанется. Он не позволил Михаэлю жениться по его выбору, а Манфреда не отпустил в путешествие за море, хотя обещал сделать ему такой подарок на шестнадцатилетие. Я так вовсе старался не показываться ему на глаза лишний раз… — Он помолчал и добавил: — Отец не хотел нас больше видеть. И его желание исполнилось: он больше не увидел нас до самой своей смерти.
«Что же произошло?» — спросила я взглядом.
— Лаура превратила нас в лебедей, — просто сказал Эрвин. — Я ведь говорю, она была настоящей колдуньей, хотя никто не заподозрил бы ее в ведьмовстве. Это про нее я сказал, что она была набожней любой служительницы Создателя! При ней наше веселое когда-то королевство сделалось унылее… унылее вареной капусты или каши с комками!
Я невольно улыбнулась, а Эрвин продолжал:
— Слишком много смеяться — грешно, радоваться жизни и не благодарить поминутно Создателя — грешно, балы, охота, любое веселье, любые праздники — не угодны Создателю, даже если празднество в его честь… Вместо веселого старика, который обучал меня и всех моих братьев заветам Создателя и рассказывал забавные истории из его жития, при дворе обосновался унылый тип, похожий на вяленую рыбу, способный только долбить одно и то же и приходивший в ужас, если кто-то осмеливался задать вопрос о спорном толковании этих самых заветов. Женщинам пришлось еще хуже — для них Лаура отыскала какую-то старую жабу, которая ухитрялась чуть не с первого взгляда отличить ложь. — Он перевел дыхание и добавил: — Прежде при дворе были достаточно вольные нравы. Думаю, отец оставил Элизу у себя еще и потому, что она вполне могла оказаться его собственной дочерью!
Я только вздохнула. Что ж, и такое случается!
— И вот, когда Лаура решила, что достаточно настроила мужа против нас, она и сделала это… — Эрвин помолчал. — Я даже не запомнил толком, как это случилось. Вроде бы она сказала что-то наподобие: «Летите на все четыре стороны и заботьтесь о себе сами! Летите большими птицами без голоса!» Только что-то пошло не так, голоса мы не лишились и долго еще кружили возле дворца с криками: «Лаура! Лаура!» Правда, когда наши же слуги взялись за охотничьи луки, Михаэль увел нас к морю…
Пауза затянулась, но наконец Эрвин выговорил:
— Днем мы были птицами, а на закате становились людьми. Потом… Потом отец умер. Помню, на его похоронах мы пролетели клином над толпой… Хоть так проводили его в последний путь… Люди, кажется, сочли это знамением. А мы улетели за море, за два дневных перехода. Михаэль едва не погиб, пока разведал этот путь… Только раз в году, когда дни самые длинные, мы могли перелететь море, а ночевали на той самой скале. И, — он улыбнулся, — без твоей заботы нам пришлось бы худо.
Я улыбнулась в ответ — что там той заботы!
— Сюда мы могли вернуться только раз в году. Я бы предпочел этого не делать, но Михаэль настаивал: он не хотел, чтобы мы забыли родные края. А соблазн, что и говорить, был велик, — признался Эрвин. — И, конечно, мы пытались узнать, как разрушить чары, но… Поняли только, что, даже если убить ведьму, это не поможет, а, чего доброго, лишит нас последнего шанса. А она… Не знаю, как она объяснила наше исчезновение, но только после смерти отца сама села на трон.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
