Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 18
Это случилось за ужином. Владимир Борисович, тот еще диванный политик, за исключением простого факта, что он был еще и реальным политиком, спорил с одним своим знакомым, приглашенным на ужин, о том, какими теперь станут отношения Америки и России. Как-то постепенно разговор перешел на Францию и на нового министра обороны, которого этот самый знакомый очень сильно не одобрял. Владимир Борисович смеялся и все называл знакомого ворчуном, которому ничем не угодишь. А тот в ответ все твердил, что, если бы Дика Вайтера не грохнули в Париже, он бы и на нового министра вывалил компромат – хоть три чемодана.
Это был первый раз, когда имя Дика Вайтера снова прозвучало в моем присутствии, а я ведь о нем уже почти и забыла. Позже, вечером, вернувшись в дом на Соколе, я от скуки и по велению какого-то непонятного импульса принялась листать страницы Интернета, рассказывающие и о старом министре обороны Франции, и о новом, и о президенте страны, и, собственно, о Дике Вайтере.
Андре не было, он уехал в клинику и должен был вернуться в лучшем случае к полуночи. Просто поразительно, как мало его образ жизни здесь отличался от того, что он вел во Франции. В большой гостиной было тихо, только телевизор тихонько шуршал, создавая видимость присутствия. Телевизор был огромным, но я почти не замечала его. Я перечитывала статью об убийстве Дика Вайтера. Всех интересовал вопрос, как человек, скрывавшийся в Аргентине, мог спокойно разгуливать по улицам Парижа. Еще писали о том, что Дика убили непосредственно из-за отставки министра, а возможно, даже свергнутый министр заказал его. Это все никак не трогало меня. Я перелистывала статьи и всматривалась в фотографии этого Дика. Симпатичный, средних лет, с темными волосами. Наверное, он тоже был баловнем судьбы, прежде чем решил пойти ей наперекор. А в результате – чудовищные кадры его смерти. Руки разбросаны в стороны, глаза открыты и уставились невидящим взглядом в бескрайнее голубое небо. Голубое небо. Голубые глаза.
Я перелистала страницы браузера.
Как я не заметила этого раньше?
Как никто не заметил этого?
У Дика Вайтера были вовсе не голубые глаза, и это было до смешного легко проследить. Он вовсе не был тайной за семью печатями. До какого-то скандала с утечкой секретных данных у спецслужб Германии Дик Вайтер вел бурную агитационную деятельность, суть которой сводилась к следующему: «Все государства – зло». Мама – анархия, папа – стакан портвейна. У Дика была страничка в Википедии, у него был сайт, за ним числилось множество новостей, он попадал в объективы камер на различных демонстрациях – всегда с темными карими глазами, такими, какие были у Одри. Я бы никогда не забыла ее глаз, ее взгляд отпечатался в моей душе в тот момент, когда она бросила в меня коктейлем Молотова. Глаза у Дика Вайтера были почти такими же на фото в одних статьях, на других фотографиях они могли казаться чуть темнее или, наоборот, светлее – до оттенка бронзы. Но точно не были голубыми.
Везде, кроме этого кадра, когда он, уже мертвый и равнодушный ко всему, смотрит в ясное небо.
Я вскочила с дивана и осмотрелась вокруг так, словно боялась, что кто-то может меня увидеть. Мысль, еще не оформившаяся до конца, кирпичик за кирпичиком пробивала стену, за которой стоял исчезнувший Сережа. Может ли быть, чтобы само небо просто исказило своей бездонной голубизной цвет глаз скандально известного журналиста Дика Вайтера?
Я забила запрос в поисковую строку, и нашла как минимум две статьи, авторы которых, как и я, обратили внимание на эту незначительную деталь. Дик Вайтер во время своей роковой прогулки надел для маскировки голубые линзы. Смешная, недостаточная мера, когда твое лицо известно всему миру. Эта деталь – линзы – упоминалась вскользь, она никому не была интересна, кроме меня. Просто часть маскарада, вполне объяснимая в положении Дика Вайтера.
Никто, кроме меня, не знал, что линзы в той ванной комнате в доме Габриэль тоже были синие. Никто, кроме меня и, возможно… Сережи?
Эта мысль обожгла меня и заставила задохнуться. Что, если я ошибалась с самого начала?
Я услышала шорох и чуть не подпрыгнула до потолка, но это только невесть откуда взявшийся Константин прыгнул со шкафа на журнальный столик.
– Костик, черт тебя подери! – воскликнула я, и кот с достоинством принялся облизывать лапы. Само присутствие кота меня чуть успокоило. Я сказала себе, что нужно мыслить логически. Нужно понять, действительно ли есть связь между линзами в гостевой ванной особняка Де Моро и смертью Дика Вайтера. Я чувствовала, что связь есть, но чувства – это не то, на что можно опираться по-настоящему. Чувства не покажешь полицейскому из французского участка.
«Хорошо, Дарья, хорошо, успокойся», – сказала я себе и потерла холодные ладони. Давай просто допустим, что Дик Вайтер умер именно в тех линзах, которые я видела в ванной комнате Габриэль. Это значит, что он за каким-то чертом был в доме Де Моро. Больше я ничего не могла утверждать наверняка. Он там был, и о нем никому не сообщили. Ни властям, ни полиции, ни каким-нибудь еще секретным службам. Хорошо.
– Ничего хорошего! – сказала я самой себе. Мысль пробивалась через твердую асфальтовую корку моей памяти. Я вспомнила день, когда мы все – я, мама, Сережа – оказались в доме Де Моро. Случайность, организованная Андре ради того, чтобы поставить меня в неудобное положение. Месть за то, что мой бойфренд все еще со мной. Вот мы разговариваем с людьми, и я помню, как Сережа поражается тому, какой скудный банкет у таких вроде бы приличных людей. Для Сережи все происходящее – аттракцион, приключение, о котором он потом будет рассказывать знакомым. Для Андре – азартная игра, в которую он никого не посвятил.
Итак, мы наверху, в библиотеке. Никто, кроме нас, не знает, что мы там, никто не должен там быть. Мы пьем виски… Да, кажется, виски или коньяк. Я не могла точно вспомнить, но это было неважно. Зато момент, когда взбешенный Сережа бьет меня кулаком по лицу, возник в памяти так явственно, словно все случилось только вчера. Было больно, но было также и что-то освобождающее в том, что я, наконец, смогла сказать то, что думаю, и в том, что получила по заслугам.
Делай только то, чего действительно хочешь, потому что в конце дня ты все равно останешься наедите с собой. Не нужно бояться быть жестокой, ты все равно никогда и никого не сможешь помиловать.
– Он увидел Дика Вайтера! – сказала я коту, и Константин посмотрел на меня так, словно давно уже ожидал этого вывода и не понимал, как можно было столько времени быть совершенно тупой. Дальше, что было дальше? Я не знаю, как и почему, но то, что Сережа увидел этого Дика, стало той самой поворотной точкой в его судьбе. Вовсе не наша ссора, не ревность и даже не удар по лицу. Совершенно другое, стороннее событие, которого не должно было произойти, и вот – Сережа пропадает.
Я похолодела.
Последним, кто видел Сережу, был Андре. Он же был тем, кто заманил Сережу в дом, он был там, он мог заранее все это продумать. Мог или нет? Я вдруг вспомнила лицо Андре в тот момент, когда он замахивался на меня хлыстом. Я и сотой доли не знаю о том, на что способен мужчина, которого люблю.
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 18
