Поступок Сары
Бен. Оказавшись свидетельницей моей беседы с некоторыми людьми, одна молодая женщина позвонила мне и попросила выступить перед жильцами Еврейского дома престарелых. Заглянув в свой ежедневник, я обнаружил, что в предложенный ею день я свободен после обеда. Но надо сказать, что у меня было запланировано очень много дел, в том числе концерт в выходные, и я осознавал, что прибавлять к списку важных дел еще одно – затея довольно безрассудная. Однако все мои сомнения были развеяны воспоминаниями о том, что мой собственный отец провел последние годы жизни в подобном заведении. Потому в конце концов я принял приглашение.
Назначенный день настал, а я все еще не знал, о чем буду рассказывать на предстоящей встрече, и сильно из-за этого нервничал. Прилетев утром из Вашингтона в Бостон, я погрузился в беседы, лекции, студенческие семинары, подготовку к концерту, и меньше всего мне хотелось думать о встрече с группой пожилых людей. Я даже попытался отменить эту встречу, но женщина-организатор настаивала на необходимости моего визита, ссылаясь на то, что на выступлении будут присутствовать люди, знавшие моего отца, и что ей не хотелось бы разочаровывать их отказом. Я согласился прийти, но при условии, что уйду ровно в три. А начало встречи было запланировано на два часа.
Появившись без десяти два в довольно невзрачном помещении со складными сиденьями, я заметил в зале лишь одного слушателя, точнее, слушательницу – пожилую женщину в пятом ряду. Она сказала мне, что ее зовут Сара. Я поговорил с ней пару минут, затем предложил пересесть поближе. Но Сара не желала менять место.
– Я всегда здесь сижу, – ответила она.
Я доброжелательно подзадорил ее:
– Кто знает, Сара… А вдруг от того, что вы пересядете на другое место, сегодня произойдет что-нибудь новое?
Сара не захотела принимать мой вызов:
– Вы в своем уме? В моем-то возрасте! Мне восемьдесят три года!
Произнося эти слова, она встала и, словно пытаясь доказать свою правоту, пересела с пятого ряда на четвертый. Мне показалось странным, что, кроме Сары, в зале по-прежнему никого не было – получалось, что я отложил столько важных дел лишь для того, чтобы выступать перед одной только Сарой. К счастью, зал постепенно заполнился, и в начале третьего довольно многочисленная аудитория с нетерпением ожидала начала моего выступления. Сара была далеко не самой пожилой слушательницей, поскольку одному из присутствующих перевалило за 103 года. Мой доклад назывался «Новые возможности».
Я рассказал немало историй, большей частью о моем отце, который до конца своих дней защищал красоту и ценности Старого Света, несмотря на то что к концу жизни полностью ослеп. Моему отцу пришлось немало пережить – пехотинцем он принимал участие в Первой мировой войне и в 1938 г. принял непростое для себя решение перебраться вместе с семьей из Германии в Англию, расставшись с матерью и ее сестрами, не пожелавшими покинуть родину. Эти женщины потом погибли в концлагере… Однажды я спросил его, почему он никогда не расстраивается и не сердится. Он ответил: «Я попросту понял, что, испытывая чувство горечи, человек не может жить полноценной жизнью». Уже будучи глубоким стариком, он завоевал любовь обитателей и сотрудников дома престарелых Croham Leigh благодаря своему умению смотреть на любую ситуацию под неожиданным углом зрения. «Не бывает плохой погоды, – любил повторять отец, – бывает неподходящая одежда». Даже в последний день своей жизни отец пытался шутить, а ведь все, что у него тогда оставалось, – это слух, речь и чувство юмора. Мой брат Люк, который лечил отца, вошел в комнату и сообщил о своем присутствии. Умирающий пациент ответил своему врачу: «Чем я могу быть вам полезен?» – и слабо улыбнулся. Это были его последние слова… В тот вечер он умер.