— Добрый день, господа, я управляющий, Токарев Валериан Дмитрич. Помощник депутата по хозяйству, так сказать. Очень приятно, — с тонкой улыбкой представился он и предложил, — проходите, пожалуйста. А вас, — он обратился к Цветкову, — прошу пройти со мной.
— Это не ко мне. Старший группы капитан Мухин Анатолий Сергеевич, это он. — Указывая рукой на Мухина, отказался тот.
— Извините, пожалуйста, ради бога извините, я ошибся. Прошу вас.
Предупредительно указывая направление, управляющий шёл чуть впереди и полубоком к Мухину. Поднявшись по лестнице, вошли в высокий, округлой формы холл, большой и шикарный, с люстрой, на вычурной цепи, свисающей с высоченного потолка. Бросились в глаза помпезные рамы картин на стенах, зияющие пустотой… Не выключенная с ночи зажжённая большая люстра, с множеством хрустальных подвесок. Просторное помещение одной стороной — во всю стену — стеклянным окном-полусферой выходило на широкий балкон, дальше виднелся ярко-зелёный лес. Пол в холле был выстлан толстым, светло-зелёным напольным ковром, скрадывающим шаги, но не скрывающим сейчас мусор на нём. По обеим сторонам огромного окна, возлежали две высокие вазы, с причудливым рисунком, невзрачной окраски. Одна лежала на боку, зияя отбитым боком, другая была тоже разбита, красовалась сетью трещин. Было ещё несколько предметов, тёмного дерева тумбочек, расставленных по окружности холла, они были пусты…
— Да, вот! — указывая на разор, осторожно ступая рядом, заметил управляющий. — Первобытные люди. Варвары!
Слева за перилами, внизу, просматривался вестибюль, в котором Порогов и майор уже приступили к работе, а справа, в глубине коридора, виднелись несколько дверей.
Управляющий указал Мухину на одну из них.
— Кабинет Владислава Семёновича. Пожалуйста. Он вас ждёт. — Коротко пристукнув, открыл дверь, пропуская Мухина, доложил. — Владислав Семёнович, старший группы к вам, капитан Анатолий Сергеевич. — И удалился, бесшумно прикрыв за собой дверь.
— А, да-да, входите. Что так долго-то?
В большом просторном кабинете, с резким запахом сигаретного дыма и духов, шикарно обставленном кабинетной импортной мебелью, рабочим столом с причудливыми письменными приборами, множеством папок, карандашей и ручек, креслом хозяина, шкафами с тонированными стёклами, столиком для кофе, кондиционером, множеством ярких, разного размера цветных фотографий в рамках на стенах и большим, во всю стену окном с дверью за прозрачными шторами, настольными и напольными светильниками, напротив телевизора, в кресле качалке, с недовольным лицом, в облаке сигаретного дыма, сидел тучный, лысеющий человек, лет за пятьдесят, курил. Рядом стояла ополовиненная бутылка виски, низкий пузатый бокал. Оторвавшись от мобильного телефона, видимо человек разговаривал с кем-то, не здороваясь, хозяин, рукой с бокалом и сигаретой, указал на стул, сразу же приступил к делу.
— В общем…эээ… капитан, такое дело… Ты уже в курсе — меня ограбили. Видишь, да? Сейф унесли, картины там вырезали, виски, коньяк унесли… Варвары. Охрану вырубили, перестреляли… Задача, значит, тебе такая: их надо найти и жёстко наказать. Понятно, да? Главное, всё вернуть. Всё до копейки. Наказать сволочей по всей строгости вашего УКа. Никогда бы не подумал… Поднять руку на депутата Государственной Думы… Это… это ни в какие ворота… Наглецы. Сволочи. Найти! Найти их, ублюдков и… Ты понял? Мне их в руки. Мне… Я их сам, своими руками… Найду и закопаю!
— Одну минуту! — перебил Мухин. — Вы, наверное, перепутали, — строгим тоном заявил он, — я представляю официальные следственные органы МВД, милицию, а не частное сыскное агентство… Вам, товарищ депутат, тогда лучше обратиться…
Депутат вскинул голову, резко ткнул пальцем в сторону следователя.
— Я знаю, что мне лучше… И очень хорошо знаю кого ты представляешь… — особо выделяя «что» и «кого», подчеркнул он. — Запомни совет, капитан, никогда не перебивай старших и не лезь в бутылку. Я как лучше хочу.
— И я тоже. Только буду делать как положено. — Упрямо подчеркнул Мухин.
— Ага, как положено, вы годами будете сопли жевать… — Зло усмехнулся Владислав Семёнович.
Белобрысое лицо капитана пошло красными пятнами.
— Товарищ… эээ… депутат, вы забываетесь. Я…
— Да ладно, извини, не кипятись. — Примирительно отмахнулся хозяин. — Чего ты, обидчивый какой? Я же образно. И не мешаю, поступай как знаешь.
Мухин выдохнул, качнул головой…
— Кто-нибудь их видел, запомнил? — спросил он почти ровным голосом. — Внешняя, внутренняя охрана, видеонаблюдение?
— Да нет, как я понял, никто. Ночью же всё произошло, вернее под утро… Сам-то я ночевал в городе. У меня, как обычно, совещание было во фракции. Поздно закончили, ужин и всё такое, я остался ночевать там… не важно где. Под утро меня разбудил звонок мобильного. Жена позвонила. Я и узнал… Всё бросил, вызвал машину и сюда, да! А тут… В общем, жена в больнице…
— С ней что-то случилось, где она, она ранена?
— Ты что, капитан, с ума сошёл, не дай бог, нет. Женщина! — кривясь, пояснил он. — Напугалась, сердце и всё такое… Психологи с ней работают, реабилитологи. Шутка ли, потерять такое… С таким трудом нажитое, её руками собранное… Я-то в этих картинах как баран в отрубях, она всё. Она же искусствовед! Консультантом у нас в Думе работала у… неважно у кого. Короче, капитан, задача, в общем такая: ты проводишь негласное расследование, находишь похищенное, сдаёшь этих ублюдков мне в руки, мне, понял? И всё. Получаешь от меня тридцать кусков зелёных. Кстати, сколько вас?
— Нас трое.
— Значит, тебе двадцать, остальным по пять. Идёт?
— Одну минуту… эээ… Владислав Семёнович, этого я не слышал, — жёстко заметил капитан. — Деньги вы оставьте себе, иначе я расценю это как дачу взятки при исполнении. Вам это надо?
— Какую взятку, какую взятку, капитан, ты что? — Владислав Семёнович делано испуганно рассмеялся, замахал руками. — Я же должен тебя отблагодарить? Обязан. Это закон такой. Наш, русский, древний. Ты старался, и всё такое прочее, я обязан. Так что…
— А почему негласное? — перевёл капитан разговор в нужное русло.
Депутат откинулся на кресле, упёрся взглядом в следователя.
— Потому что я знаю, кто это сделал.
— Вот как, и кто?
— Ну это предположительно, потому и неофициально, я говорю. У нас в Думе есть один советник у… Пока без фамилий… Некий Варенцов Павел Георгиевич. Он под Шаманом ходит. Знаешь, да?
— Шамана? — переспросил капитан. — Слышал.
— Ну вот, у него своя картинная галерея.
— У Шамана?
— У какого Шамана, ты что тупой, капитан, у Варенцова.
— Понятно.
— Где-то двадцать или пятнадцать картин. Я был у него как-то, он показывал, хвастал — мой маленький Лувр, говорил. От пола до потолка… Но это строго секретно.
