Мы там остановились, чтобы купить продуктов и двигать дальше – в Липино. Напротив изумительной красоты церкви была установлена страшная, как дурной сон, горка в виде дракона, чудовищно увеличенного (высотой примерно в 4 этажа).
Наверху, на площадке, прямо в его разинутой пасти, стояла полуголая баба в блестках и орала в микрофон что-то вроде:
Ты целуй меня везде, я ведь взрослая уже.
А внизу плясали пьяные подростки. Стоял страшный шум, и было жутко.
Потом вышел какой-то старицкий начальник и сказал в матюгальник, что в Старице начинал Иван Грозный.
– И, может, опять начнет (ни с того ни с сего сказал он).
Я стояла, ждала Олю, которая пошла за мясом в магазин.
Ко мне подошел какой-то тип, и я его спросила, как он думает, с чего начнет Иван Грозный, если что.
– С пива (сказал гопник).
Я поняла намек и дала ему писят рублей.
Тогда гопник сказал:
– Поздравляю вас с Днем города!
– И я вас!
– А вы из Якутска? (спросил он подчеркнуто вежливо, обрадованный пустяковой подачкой).
– Ну да (сказала я). Иван Грозный до нас так и не дошел.
– Жаль (сказал гопник). Порядок бы навел.
– Да не то слово (откликнулась я).
Тут из магазина вышла Оля и уставилась на меня с ужасом, застав конец разговора про Ивана Грозного и Якутск, в котором он таки не успел навести порядок.
О духовности
В соседней от Липино деревне живет некий дядь Миша – справный мужик.
У него и пасека, и малина величиной с хорошую вишню, и коровы, и чего только нет.
– Жлоб, – говорят про него местные жители, большинство – алкаши и бездельники.
Хотя дядь Миша совсем не жлоб – все продает по сто рублей, малина по сто, лещи по сто, всё по сто, – окружающие его ненавидят и мечтают пожечь.
– Ни разу его пьяным не видел, – неодобрительно говорит алкаш Толян. – Жлоб.
– Так ты чем лучше-то? – спросила его Таня.
– Я? – Толян почесал репу. – Я – духовный.
(Только что вернулся, отсидел за убийство – по пьяни друга зарезал.)
Стриптиз
Еще в деревне Липино есть тетка за 80, Ольга Ивановна, которая держит рабов, местных бомжей, они им плантации окучивают за плохую кормежку, а овощи они с мужем сдают в ресторан. Типа экологически чистые.
Тетка эта – комическая фигура, все о ней судачат.
Она, к примеру, в свои за 80 любит устраивать этим бомжам стриптиз.
С их участка часто раздается громкая попса, и все сразу говорят: видно, Ивановна опять в пляс пустилась.
Ну, я и рассказала Петровичу (в России всюду есть свой Петрович, и в Липино, и у нас в Химках), что в фильме Зайдля «Собачья жара» был стриптиз шестидесятилетней домработницы: типа шок такой.
– Шисят? (переспросил Петрович). Дык это молодая еще. А Зайдль этот – хто?
– Режиссер, снимает фильмы про таких вот, типа Ольги Иванны, обывателей. Только австрийских. Ненавидит их.
– А че ненавидит-то? Они тоже, штоле, плантации содержат?
– Да нет, там такого не бывает.
– За стриптиз, штоле, ненавидит? Это он еще Ольгу Иванну не видал. Даже мне не понравилось, хотя я до баб охочий.
Деревенский Эрос
У Оли в Липино так баня построена, что нужно лезть наверх по лестнице и оттуда, сверху, наливать воду в бак (муж учудил такую баню, сказал, что, мол, это по технологии старинных бань).
Ну, вот Оля по утлой лестнице с ведром, полным воды, туда и лезет. А кто-нить лестницу держит, чтобы Оля не навернулась.
И видны, конечно, Олины ноги – гладкие, сильные, красивые ноги.
Так на эти ноги и лестницу прямо тендер в деревне: мужики меня все время спрашивают:
– Баню топить не собираетесь? Я приду лестницу подержать.
Такой вот скромный деревенский Эрос…
Разные рассказы
Не жизнь, а малина
Больницы я тоже люблю наши, советские. Там персонала не хватает, и в коридоре лежат живые рядом с мертвыми.
Нянечка идет, поднимает простыню и кричит:
– Мань! Ты откати – тут труп!
А Маня кричит:
– А у меня смена закончилась.
Рядом лежит бабушка и говорит жалобно:
– Откатите вы его, я боюсь.
Маня говорит:
– Ишь ты! Живых надо бояться, бабка.
– Таких, как вы (говорю я ей).
И тут она прямо по Зощенко отвечает мне:
– Будете тут наводить самокритику…
– Выдадите меня в виде того, что здесь написано? (продолжаю я цитату из своего кумира).
– Чего? (спрашивает Маня).
– Ну, там же написано: «Выдача трупов родственникам трупов с пяти до семи».
– Эт вы не сомневайтесь (говорит Маня). Выдадим.
Ну, в общем, я взяла и сама этот труп откатила: я не боюсь. А бабушку ту жаль: ее трясло просто.
Закатила в служебный лифт, а мне какой-то врач говорит:
– Щас мы вас выгоним за нарушение больничного режима: чтобы трупы откатывать, нужно спецразрешение.
– Так вы бы мне его и выдали: я люблю трупы откатывать.
– Мало ли кто че любит! (сурово сказал врач). Развели тут малину (!!!).
– Нихера себе малина, (сказал пожилой инвалид в гипсе).
Поговорили, короче.
Апоплексический удар
В прошлом году – во время гастролей театра Коляды – я почти каждый день ходила на его спектакли.
Как-то, не достав билета на нормальные места, сидела на приставных. Ну, сижу. Спектакль вот-вот должен начаться, а ближе к середине места не заняты.
