Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Сэр Перси молча разглядывал свои ногти.
– Мне необходимо остаться здесь, – решительно продолжал Арман. – Я еще несколько недель не вернусь в Англию. За стенами Парижа у вас есть три помощника, кроме меня, но внутри Парижа я вполне в вашем распоряжении.
Снова на его слова не последовало никакого ответа; Блейкни даже не взглянул на Армана.
– В воскресенье вам будет нужен какой-нибудь помощник, – продолжал он, все более волнуясь. – Я весь к вашим услугам… здесь или вообще где-нибудь в Париже… но я не могу покинуть город теперь – ни под каким видом.
Видимо, удовлетворенный состоянием своих ногтей, Блейкни встал и, слегка зевнув, направился к двери в соседнюю комнату.
– Спокойной ночи, дружок! – сказал он. – Нам обоим пора в постель. Я чертовски устал.
– Перси! – горячо воскликнул молодой человек. – Неужели вы расстанетесь со мною, не сказав ни слова?
– Я сказал много слов, дорогой мой, – возразил Блейкни, уже отворяя дверь в спальню.
– Перси, вы не можете так уйти! Что сделал я такого, что вы обращаетесь со мною, как с ребенком?
Рыцарь Алого Первоцвета подошел к Арману и, взглянув ему прямо в лицо, спокойным, почти дружелюбным тоном произнес:
– Неужели вы предпочли бы услышать от меня, что брат моей Маргариты – лжец и обманщик?
– Блейкни! – воскликнул Арман, с угрожающим видом делая шаг к нему. – Если бы кто-нибудь другой посмел сказать мне…
– Дай Бог, Арман, чтобы никто, кроме меня, не имел права сказать вам это.
– И вы не имеете права!
– Имею полное право, друг мой. Разве вы не клялись мне? И разве в настоящую минуту вы не собираетесь нарушить эту клятву?
– Я не нарушу свою клятву. Я сделаю все, что вы велите… дайте мне самое опасное поручение. Я все исполню.
– Я уже дал вам очень трудное и опасное поручение.
– Покинуть Париж и заняться наймом лошадей, пока вы и другие будете исполнять главную задачу? Это и нетрудно, и неопасно.
– Для вас, Арман, это очень трудно, потому что ваша голова недостаточно свежа, чтобы предвидеть все серьезные случайности и приготовиться к ним; кроме того, данное вам поручение и опасно, так как вы влюблены, а влюбленный человек способен слепо попасться во всякую ловушку, да и друзей увлечь с собою туда же.
– Кто сказал вам, что я влюблен?
– Вы сами с самого начала показали это, – с прежним спокойствием, даже не повышая голоса, проговорил Блейкни. – В противном случае мне оставалось бы только познакомить вас с арапником, как низкого клятвопреступника. И я, без сомнения, вышел бы даже из себя, хотя это было бы совершенно бесполезно и неблаговоспитанно, – добродушно добавил он.
Сен-Жюст был готово грубо выругаться, но, к счастью, в этот момент его горевшие гневом глаза встретились с ласковыми глазами Блейкни, и благородное достоинство, которым было проникнуто все существо скромного героя, заставило молодого человека смолчать.
– Я не могу завтра покинуть Париж, – повторил он уже гораздо спокойнее.
– Потому что вы сговорились увидеться с ней?
– Потому что сегодня она спасла мне жизнь и теперь сама в опасности.
– Она не может быть в опасности, если спасла жизнь моему другу, – просто сказал Блейкни.
– Перси!
Эти простые слова нашли отголосок в душе Сен-Жюста – он почувствовал себя обезоруженным. Его сопротивление сломилось перед этой непреклонной волей, и его охватили чувство стыда и сознание собственного бессилия. Он упал на стул и опустил голову на руки.
– Видите, какая трудная задача, Арман! – мягко сказал Блейкни, ласково положив руку ему на плечо.
– Перси, она спасла мне жизнь, а я не поблагодарил ее.
– Для благодарностей будет еще много времени, Арман, а теперь грубые животные ведут королевского сына к смерти.
– Я ведь ничем не помешал бы вам, если бы остался здесь.
– Одному Богу известно, как сильно вы уже навредили нам.
– Каким образом?
– Вы говорите, что она спасла вам жизнь… значит, вам грозила опасность, и Эрон, и его приспешники напали на ваш след; этот след привел их ко мне. А я поклялся вырвать дофина из рук злодеев. В нашем деле, Арман, влюбленный человек представляет смертельную опасность. Поэтому на рассвете вы непременно должны вместе с Гастингсом покинуть Париж.
– А если я откажусь?
– Милый друг, – серьезно сказал Блейкни, – в великолепном словаре, составленном Лигой Алого Первоцвета, не существует слова «отказ».
– Но если я все-таки откажусь?
– В таком случае вы предложите любимой женщине запятнанное имя.
– Вы все-таки настаиваете на моем повиновении вашей воле?
– Я помню вашу клятву.
– Но это бесчеловечно!
– Милый Арман, требования чести часто бывают жестоки; это – могучий властелин, и все мы, называющие себя мужчинами, – его послушные рабы.
– Это вы тиран! Если бы вы захотели, то могли бы исполнить мою просьбу.
– А вы ради удовлетворения эгоистичного требования юношеской страсти хотели бы, чтобы я рисковал жизнью людей, имеющих ко мне безграничное доверие?
– Бог знает, чем вы это заслужили; по-моему, вы – просто бесчувственный эгоист.
– В том-то и заключается трудность данного вам поручения, Арман, что вам приходится повиноваться вождю, к которому у вас нет больше доверия, – проговорил сэр Перси в ответ на оскорбительные слова Сен-Жюста.
Это Арман уже не мог вынести. Горячо восставая против строгой дисциплины, противоречившей его сердечным стремлениям, он в душе все же оставался верен Блейкни, которого глубоко уважал.
– Простите меня, Перси, – смиренно сказал он, – я, кажется, сам не сознавал, что говорил. Я не нарушу свою клятву, хотя ваши требования и кажутся мне теперь жестокими и эгоистичными. Я исполню все, что вы сказали. Вам нечего бояться.
– Я и не боялся этого, милый друг.
– Конечно, вы не можете понять… Для вас, для вашей чести задача, которую вы себе поставили, является вашим единственным кумиром. Настоящая любовь для вас не существует. Теперь я это вижу. Вы не знаете, что значит любить!
Блейкни ничего ему не ответил. При последних словах Сен-Жюста его губы плотно сжались, а глаза прищурились, словно он старался увидеть что-то такое, что было вне поля его зрения. Может, этот смелый человек, не задумываясь рисковавший жизнью и свободой, теперь видел вокруг себя не окружавшие его стены, а тенистый парк в Ричмонде, зеленые лужайки и поросшую мхом каменную скамейку, на которой сидела красивая женщина, устремив печальный взор на далекий горизонт. Она была одна, из ее чудных глаз по временам катились тяжелые слезы.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
