Но он осудит. От одной лишь мысли о том, что другой воспользуется ее положением и ее неприемлемыми взглядами на внебрачную связь, Сейнт-Ормонд пришел в ярость.
Он думает только об одном – как самому бесстыдно воспользоваться ее положением вдовы. Прямо сейчас. И не один раз. И чтобы на ее лице больше никогда не промелькнуло замеченное им выражение гадливости. Он докажет ей, что не все мужчины такие неумелые в постели, каким, видно, был ее муж.
Все эти соображения привели его к мысли о том, что он ведет себя не по-джентльменски и вообще похож на собаку на сене. Сам он не может стать любовником леди Уинтер, поскольку она кузина и к тому же еще и компаньонка его будущей невесты. Тогда почему его не устраивает ее весьма логичная оценка собственного положения? Почему мысль о другом возможном любовнике настраивает его на воинственный лад?
Глава пятая
Из-за тягостной жары почти все дамы, включая Милли, отказались от прогулки верхом. Милли с головной болью сразу после завтрака удалилась по требованию Тильды к себе в комнату.
– Ой, это так невежливо с моей стороны, – стонала Амелия в то время, как кузина укладывала ее на диване. – Как ты думаешь – никто не обидится?
– С чего бы это? Сегодня на редкость жаркий день. Отдыхай, и к вечеру будешь чувствовать себя намного лучше. И помни – завтра бал и ты должна поправиться. Я не буду выходить из дома, либо посижу с Анти в тени где-нибудь в саду. Поспи, милая. Голова может разболеться у кого угодно. – Она передала Милли чашку горячего отвара из трав. – Выпей. Я принесла это от миссис Симмз. Тут тысячелистник и пиретрум. Голове сразу станет легче.
Милли взяла чашку, сделала несколько глотков и скорчила рожицу – снадобье оказалось горьким.
– Надеюсь, что оно поможет, раз такое противное! – сказала она.
Тильда засмеялась – Милли никогда не любила лекарств. Она уже собралась уйти, как вдруг Милли спросила:
– Тильда, тебе нравится мистер Молверн?
Тильда на мгновение растерялась.
– Мистер… а, ты про Гая? Да, очень нравится. А тебе?
Предательский румянец на щеках Милли лучше всяких слов сказал о том, что ей он тоже нравится… и даже больше, чем это допустимо для молодой леди, которая думает о браке с другим.
– Да, нравится. – Милли отвернулась. – Он, кажется, увлечен тобой.
– Гай? – Тильда вздрогнула. – Разве?
– Да. – Теперь Милли смотрела ей прямо в глаза. – Он все время с тобой флиртует. А ты – с ним.
Надо быстро выходить из этого щекотливого положения, подумала Тильда.
– Понимаешь, Милли, – сказала она, – у вдовы есть некоторые преимущества. Молодые люди склонны отчаянно приударять за вдовами, поскольку на них не нужно жениться. Мы уже прошли “ярмарку невест”.
– А! – задумчиво вымолвила Милли.
Тильда помолчала, а потом сказала:
– Могу добавить, что здравомыслящий и осмотрительный молодой человек постарается польстить компаньонке молодой леди, которой он заинтересовался!
Милли во все глаза смотрела на нее.
– Но… но я должна выйти замуж за Сейнт-Ормонда. – Голос ее при этом звучал совсем не весело.
– Кто это говорит? – спросила Тильда, забыв о том, что ее поведение недопустимо: ни одна респектабельная компаньонка не скажет такое своей подопечной.
– Ну, мама. И папа, конечно, – ответила Милли.
– Ты всегда можешь отказаться. Вот почему это называется предложением, а не приказом выйти замуж. – Тильда утешала себя тем, что всячески давала понять дяде и тете, что не подходит для возложенной на нее задачи.
– Но ты же не отказалась.
Тильда вспыхнула. Ведь не скажешь Милли, что она приняла бы предложение от самого дьявола лишь бы избавиться от лорда Пембертона! У нее сдавило горло при воспоминании о его визите к ней в комнату в ту ночь, после которой ее сопротивление было сломлено.
– Тильда!
Голос Милли прозвучал откуда-то издалека.
– У меня не было выбора, Милли, а у тебя есть. И твои мама с папой любят тебя намного больше, чем меня. Вот что: допей этот противный отвар и закрой глаза.
Милли послушалась, а Тильда тихонько вышла из комнаты в уверенности, что кузина скоро заснет. Ей необходимо все обдумать. Она сделала именно то, в чем ее обвинял Сейнт-Ормонд. О, может, не совсем так – она его не оклеветала, но поощряла Милли отклонить его предложение.
Она встретила Криспина на лестнице и залилась ярким румянцем.
– Ей лучше? – спросил он. – Может, послать за доктором?
– Нет, что вы! – Тильда была тронута его заботливостью, что еще больше усугубляло ее вину. – Просто очень жарко. Я дала ей отвар из трав и уложила поспать. К вечеру, я уверена, ей полегчает.
Он кивнул.
– Мама решила, что нам необходимо немного развлечься. Луиза неплохо музицирует, да и Джорджи тоже, а у Гая приятный голос. А потом можно поиграть в карты или еще во что-нибудь. Пообедаем на террасе. К ночи разразится гроза, но пообедать мы успеем.
Тильда согласно кивнула в ответ и удалилась. Раз Милли она сейчас не нужна, то проведет время с Анти. И одолжит у леди Сейнт-Ормонд дорожный письменный столик, чтобы написать священнику о сиротах в приходе. Она улыбнулась, так как уже начала думать об этих безликих и безымянных детях как о чем-то своем.
И еще: надо очень тщательно обдумать, как быть с Милли и Гаем Молверном. Хорошо, если он на ней женится. Если же нет, а Милли влюбится, но выйдет замуж за его кузена? Тогда… случится несчастье. Тильда вздрогнула. Неужели она проявила ужасающую безответственность? Следует ли ей предупредить Милли о том, на какой опасный путь она вступает?
Вечер выдался очень душный. Даже на террасе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Голова у Милли больше не болела, но она почти ничего не ела. За столом ее место оказалось рядом с Криспином, который изо всех сил старался ее развлечь.
Тильда видела, что она уже не так сильно волнуется, но улыбается на его шутки и остроты машинально. Скорее всего, смысл его шуток до нее не доходит, и она лишь по тону догадывается о том, что он пошутил.
Тильда сделала глоток рейнвейна и вдруг сообразила: Сейнт-Ормонд слишком искушенный и утонченный человек для Милли. И дело здесь не в возрасте. У него острый ум, и, даже будь он на десять лет моложе, Милли он не подходит.
Господи! Следует ли предупредить Милли, что нельзя позволить себе увлечение кузеном своего предполагаемого мужа? Это непростительная глупость. У нее не было и тени сомнения в том, что леди Пембертон осудит совет, данный ею Милли, а если вдруг узнает, какой выговор получил от ее племянницы Сейнт-Ормонд, то придет в неистовство. А что будет, если она узнает еще и о том, что племянница называет его запросто по имени и что провела с ним, сидя под ивой, полчаса?
