Но стоило появиться Майку, как от ее самообладания не осталось и следа.
Она подняла руку и повернула ладонью вверх, глядя, как пар поднимается от ее кожи, и чувствуя холод, проникающий через облако окутывавшего ее жара.
– Наслаждаетесь? – На пороге появился Майк, от взгляда на которого сердце Евы начинало учащенно биться.
– Теперь меньше, – пробормотала она.
– Простите?
– Наслаждаюсь, – притворно улыбнулась Ева. – Чудесный вечер и такой морозный.
– Весь фокус заключается в том, что сразу после водных процедур нужно быстро вернуться в дом. И взять с собой полотенце. – Майкл помахал в воздухе полотенцем, которое Ева забыла прихватить с собой.
– Ой. Спасибо, – слегка засмущавшись, сказала она.
– От меня ждут, что я буду защищать вас. Думаю, если вы получите обморожения, это сведет на нет остальные мои усилия.
Обморожения показались Еве более приятной перспективой, чем другие неприятности, которые могли поджидать ее в обществе Майкла.
– Возможно, вы правы. Никто не захочет жениться на принцессе с синими пальцами на ногах.
– Сомневаюсь.
– Вы говорили с моим отцом? – встрепенулась Ева. На самом деле ей не хотелось знать ответ. Никогда еще она не видела своего отца таким рассерженным, как во время их последней встречи. Он не кричал на нее, потому что не в его правилах повышать голос, но избегал смотреть ей в глаза.
Может, отец тоже поверил в то, что написали о ней в той скандальной газетенке? А почему нет? Король Стефанос прекрасно знал, какой хочет видеть свою дочь, но понятия не имел, что она собой представляет. В противном случае он не сомневался бы в том, что если бы Ева отправилась погулять со своими друзьями и немного расслабиться, то потом не стала бы обнажаться и заниматься чем-то непристойным в их компании.
– У нас был непродолжительный разговор. Я сказал ему, что мы прибыли на место. Он все еще не знает, где мы находимся, и не хочет этого знать.
– Он говорил что-нибудь о Бастиане? – нерешительно спросила Ева.
– Волнуетесь по поводу будущего брачного союза?
– Не совсем. Просто меня интересует, чего мне ждать.
– Король ни о чем таком не упоминал.
– Ну конечно, не упоминал, – взорвалась Ева. – Для чего мне знать мое будущее и такие незначительные вещи, как, например, за кого меня собираются выдать замуж? Мне не следует переживать по поводу подобных мелочей.
– Вы снова говорите как избалованное дитя, – спокойно заметил Майкл.
– Неужели? Вы считаете меня избалованной только потому, что у меня есть деньги, а раз я богата, значит, мне следует быть счастливой, не так ли?
– Ева, за деньги не всегда можно купить счастье, но благодаря им можно приобрести кучу вещей, которые сохранят жизнь человеку. Так что можно сказать, они все-таки приносят счастье, пусть немного, но все же.
– По-вашему, проблемы могут быть только у тех, кто живет в более скромных условиях, чем я? Но я ведь не жалуюсь, что мой розовый пони с крылышками отказывается нести золотые яйца.
– Я этого не говорил.
– Вы намекали. Каждым своим словом. Каждый раз, когда называли меня избалованной, – бросила Ева. – Простите, если мне не хочется, чтобы меня воспринимали как какой-то коллекционный экземпляр. Я так и вижу, как мой отец делает презентацию для моих потенциальных женихов: выберите три из десяти представляющих особую ценность предметов Кионоса и получите выгодный альянс! Тут есть государственный герб, корона, наша принцесса и этот хорошенький диванчик!
– Ева…
– Что? Опять скажете, что я избалованная? Потому что хочу, чтобы меня воспринимали как личность? Чтобы мне позволили чувствовать, мечтать, представлять собой ценность в чьих-то глазах? Черт бы вас побрал, Майк. Вы такой же, как все остальные.
Она поднялась. Ее сердце выпрыгивало из груди, а на глазах появились слезы. Майкл подошел к Еве и, набросив полотенце ей на плечи, подержал ее некоторое время в своих руках.
– Я сказал, что вы ребенок, потому что вы так себя ведете, – не сводя с нее глаз, заметил он. – Если бы вы вошли в кабинет вашего отца и высказали ему все то, что высказали мне, тогда я бы проникся уважением к вашим чувствам.
– Хорошо. Просто войти и сказать. А дальше что? Майкл, я боюсь, что наши отношения с ним, которых и так почти нет, разрушатся окончательно…
– А вы не думаете, что их могли испортить ваши скандальные выходки?
– Я в этом не сомневаюсь. Но я ведь уже сказала, что в моих планах не было того, что случилось.
– Если не принимать во внимание ваши чувства, – последнее слово Майкл произнес так, словно говорил о какой-то болезни, – какие выгоды принесет стране ваше замужество с Бастианом?
– Военные альянсы и торговые соглашения.
– И вы думаете, что ваше личное понимание счастья имеет большее значение, чем они?
– Это плохо, если я так считаю? Я не просила родиться принцессой.
– Мы не просим многого из того, что преподносит нам жизнь.
– У меня замерзли ноги, – выдохнула Ева. – Отпустите меня.
Майкл какое-то время не сводил с нее глаз, и Еве захотелось прильнуть к нему, чтобы ощутить жар его сильного тела. Но он вдруг резко отпустил ее, и Ева, слегка споткнувшись, вцепилась в полотенце. Пытаясь выровнять дыхание, она развернулась и прошла мимо Майкла обратно в дом.
– Ева, поверьте мне. Чувствам придают слишком много значения.
Она круто развернулась и посмотрела на Майка, но его лицо было скрыто падающей от лестницы тенью.
– Возможно, я ошибалась, – вскипела от гнева Евангелина. – Может быть, вы робот, а не человек. Вы не знаете, что такое чувства. Я бы никогда не смогла жить так и никогда не захотела бы. Может быть, если бы ваше сердце было не таким черствым, вы бы поняли, о чем я говорю.
Майкл сжал руки в кулаки и медленно направился к ней. Ева в страхе прижалась к стене, а он склонился над ней, положив ладони по обеим сторонам от ее головы.
– Ваше высочество, вы думаете, я ничего не чувствую? Ничего не хочу? – Она оцепенело смотрела на него, не в силах произнести ни слова. – Вы очень, очень ошибаетесь.
Майкл наклонился еще ниже и завладел ее губами. Его поцелуй был жарким и настойчивым. Ева судорожно вздохнула, и Майкл воспользовался моментом и проник языком в ее рот. Она закрыла глаза от наслаждения, чувствуя на вкус его страсть, смешанную с яростью. И ей хотелось испить эту страсть до дна.
Ева обвила его шею руками, и полотенце соскользнуло на пол к нее ногам. Она прильнула к Майклу, а он, обняв ее за талию, прижал к стене всем своим телом. Ева возблагодарила небеса за это, иначе не удержалась бы на ногах.
Своей обнаженной кожей она ощущала прикосновение его горячих и сильных рук. Его тело было еще жарче. Ева чувствовала своим животом его возбужденную плоть, и она прижималась к ней, к Майклу. Она всегда мечтала о такой страсти. С тяжелым дыханием, громким сердцебиением и неконтролируемыми стонами удовольствия. Здесь не было ничего изысканного. Ничего цивилизованного.
