Собственный ширпотреб, купленный на Выхинском рынке в Москве, полетел в угол. Еще бы! Кто, скажите, устоял бы перед таким выбором? Буржуйские шмотки развратили меня до безобразия. С их помощью я превратилась в шикарную даму, утомленную жизнью и обремененную кучей денег. Полтора часа ушло, чтобы загримироваться и... Вот она я! Обалденная женщина из высшего общества. Женщина-вамп! Жаль, что я отдала машину Ромке. Впрочем, кто знает? Учитывая конечный пункт моего назначения, это даже к лучшему. А отправлялась я в казино. Именно там, по-моему, располагалось гнездо разврата.
На лестничной площадке старушка божий одуванчик встретила меня, разодетую в пух и прах. Она смачно плюнула в мою сторону и прошипела себе под нос:
— Тьфу, етитская сила! Развелось тут вас, гомиков, не продыхнуть.
Продвинутая бабуля, весьма здраво рассуждая, все же посторонилась.
— Слышь, Игорек, — елейным голосочком пропела бабуля, когда я благополучно ее миновала, — решили тута посадить дилехтура подъезда. Дык это, деньги надоть.
Она протянула старческую грабатку за деньгами.
Пробормотав что-то невнятное, я каскадом сверзлась с лестницы, услышав за собой дребезжащий старческий голосок:
— Козлы! Деньжишши гребуть лопатой, а как на нужды отвалить — так Марь Ванна. Тьфу, сатана, чтоб тебе провалиться!
Получив напутствие Ивановны, я приободрилась — где наша не пропадала! — и выскочила на улицу. Прошествовав до шоссе, я томно подняла руку, имея в кармане пять рублей мелочью. На что конкретно я надеялась, известно лишь богу. «Москвичи», «Жигули», «Волги» и старые иномарки меня стойко игнорировали. Наверное, для них я была птицей слишком высокого полета. Наконец, возле меня притормозил «Мерседес». За рулем сидел бритоголовый дядечка.
— Леди, вы желаете развлечься? — обнажив половину от нормального количества зубов, поинтересовался дядечка.
— Гони, водила, в «Очко», — так оригинально называлось лучшее казино нашего города.
Водила захлопнул пасть, уяснив, что со мной шутить не следует. «Мерседес» отчаянно рванул с места и вскоре затормозил возле центральной развлекаловки нашего сити. На протяжении всей дороги дядька пытался выяснить основные факты моей биографии. В конце концов мне это надоело, и я заявила, что мужчин не люблю в принципе, а свободное время предпочитаю проводить в обществе очаровательных девочек. Машина затормозила. Щербатый с отвратительной ухмылкой на толстом лице наблюдал за моими попытками проникнуть внутрь.
— Мадам, «Очко» работает с четырнадцати. Еще рано. Может, измените своим привычкам и скоротаете время в компании одинокого холостяка? — поинтересовался беззубый.
Какое нахальство! Приглашать меня, порядочную девушку, в сомнительную компанию. Я хотела было послать наглеца по одному известному адресу, но вовремя вспомнила, что нахожусь на задании, мило оскалилась и заявила:
— Отвезите меня, пожалуйста, в городской клуб гомосексуалистов.
— В «Креветку», что ли? — спросил дядька. — Тактам не только гомики, там и трансвеститы, и твои розовые подружки. Слушай, а может, ты и не баба вовсе?
— Вам видней, — демонстрировала я наличие всех зубов.
Дядька крякнул, но спорить со мной не решился. В полном молчании мы проделали путь до центра падших личностей.
— Я вам что-нибудь должна? — с очаровательной улыбкой я обратилась к потенциальному клиенту стоматолога.
Дядя лишь моргнул и, влупив по газам, рванул с места, давая фору Шумахеру. Гнездо разврата оригинально называлось «Голубая креветка». Стуча зубами и коленями, я распахнула тяжелые двери.
Помещение «Креветки» встретило меня полумраком и легкой музыкой. На часах стоял охранник.
«Какой-то он хлипкий, — подумала я, окидывая взглядом сторожа, — да и зачем он здесь нужен? Неужели кто-то всерьез задумал похитить самого очаровательного гомика в городе? Пользы никакой, а нервная система страдает». Сделав такой вывод, я вознамерилась проникнуть в недра клуба.
— Простите, леди, вы пришли отдохнуть? — писклявым голосом осведомился субтильный охранник.
«Кастрат, что ли?» — мелькнула мысль, а вслух я жеманно произнесла:
— Видишь ли, дорогуша, я ищу своего друга, в смысле подругу. Она, как ты понимаешь, несколько нестандартной ориентации... Вечером вчера ушла, поганка, так до сих пор и нету. А я же волнуюсь! А ну как мою Розочку, мою душечку, мой бутончик изнасиловали?! Я не переживу!!! Ах, дорогуша, Розалия такая доверчивая, ты даже представить не можешь! Вот совсем недавно...
Глаза охранника начали съезжать к переносице. И я его понимаю: слушать такую околесицу сможет далеко не всякий. Тем не менее меня несло все дальше:
— Вот недавно совсем мой бутончик познакомился с мужчиной, если ЭТО можно так назвать, страшно сказать, из администрации города! Так он, представь себе, дорогой, оказался настоящим садистом! Издевался над моей девочкой всю ночь: насиловал, бил... — я всхлипнула и подпустила слезу в голос, — Розалия утром едва ноги переставляла. Неделю я ее выхаживала, она, бедняжка, так стонала, так стонала!
«Что плету, мама моя! Может, хватит?» — разумная мысль сверкнула и исчезла. Не так просто остановить меня, когда на меня снизойдет вдохновение. И я продолжила развивать тему:
— А еще случай был...
Что за случай приключился с моей подружкой, охранник почему-то слушать не пожелал. Он лишь вяло махнул рукой куда-то в глубь помещения и глухо пропищал:
— Проходите!
Странный человек, честное слово! Ну как я могу прерваться на середине рассказа, тем более что на нервной почве у меня язык работает отдельно от головы!!!
— Ах, дорогуша, выслушай меня до конца, прошу тебя! Мне совершенно некому раскрыть душу. Розочка пропала, я осталась совсем, совсем одна. Беззащитная, одинокая, преследуемая...
Кто именно преследует меня, говорить не следовало, поэтому я отчаянно разрыдалась.
Совершенно измочаленный сторож бережно взял меня под локоть и повел к столику. Таким нехитрым способом он, видимо, захотел отвязаться от назойливой посетительницы. Сквозь слезы я осматривала помещение. В глубине зала парочка голубых личностей нежно наглаживала друг друга по разным частям тела, за барной стойкой печалился юноша того же цвета, очевидно, обделенный на сегодня вниманием. Одет он был, на мой взгляд, чересчур вызывающе даже для такого заведения. Кожаные штаны казались несколько тесноватыми для мощных ног парня. Интересно, он их с мылом натягивает или как? Зато толстовка компенсировала узость штанишек и запросто могла вместить в себя еще одного не очень большого человека. В левом ухе товарища поблескивала серьга, точно такая же красовалась и вносу. Прикид дополняла лысая голова, то есть не совсем лысая, а уже покрывшаяся коротенькими волосиками.
— Присаживайтесь сюда, пожалуйста, — пискнул кастрат, указывая на стул.
— Спасибо, дорогуша, — рыдания все еще сотрясали мое тело, правда, с гораздо меньшей силой, — посиди со мной, милый, мне так много нужно рассказать! Моя Розалия...
