Книга Багряные скалы - Егор Лосев

Долгожданный приказ о переводе в парашютисты пришел в начале осени. Позади осталось много всего: призыв, курс молодого бойца, служба в НАХАЛе, бой с сирийцами.

Вместе с ним в первую роту 890 парашютно-десантного батальона переводили еще восемь человек, остальные жгли собиравших вещи счастливчиков полными черной зависти взглядами.

Пополнение раскидали по взводам, восполнив понесенные недавно потери.

Скучать парашютистам не приходилось. Каждую неделю газеты пестрели заголовками о терактах. Границы страны буквально дымились на всем протяжении. Сирийская артиллерия с Голанских высот расстреливала рыбачьи лодки на Кинерете, словно уток в тире. С востока, из захваченной Иорданией Иудеи и Самарии через прозрачные границы просачивались банды, убивали людей, жгли посевы, расстреливали машины на дорогах. Солдаты Арабского легиона тоже не брезговали участием в подобных «забавах». На юге граница полыхала. Египтяне, оккупировавшие Газу после Войны за Независимость, сформировали там палестинскую дивизию, солдаты которой регулярно наведывались «в гости».

Когда количество погибших достигало критической точки, Старик давал отмашку Даяну, и тот спускал парашютистов с цепи.

Знаменитый 101 отряд к тому времени уже расформировали, бойцов влили в 890-тый парашютно-десантный батальон.

Однако командовал батальоном тот же человек, что вел в бой сто первый – подполковник Арик Шарон.

Парашютисты раз за разом просачивались в тыл противника, взрывая штабы, захватывая пленных, перерезая дороги и наводя панику. Но главной целью являлась, демонстрация возможности появиться в любом месте и в любое время, показать, что никто не застрахован от возмездия.

На какое-то время соседи успокаивались, но затем все начиналось сначала.

Служба в парашютистах сильно отличалась от остальной армии. Для Дмитрия начало вообще оказалось впечатляющим.

Батальон выстроился на плацу Тель Нофа, под хмурым осенним солнцем. Комбат Арик Шарон осмотрел строй и громко произнес.

– Для участия в чемпионате мира по парашютному спорту нам нужны добровольцы. Кто хочет поехать в Москву, выйти из строя!

Ни хрена себе начало… уныло размышлял Дмитрий, Побывать в Москве очень хотелось, но куда ему, он парашюта пока в глаза не видал.

Он покосился на вышедших из строя. Тут были несколько взводных и старослужащих, все опытные вояки.

Двир тоже не постеснялся, шагнул из строя и нарвался.

– Эй, салага! – презрительно пробурчал ему в затылок взводный, если ты такой опытный поучаствуй на кухне в соревнованиях. Парашютист, нашелся.

В строю засмеялись. Двир покраснел, но упрямо остался стоять.

– Рядовой! – повысил голос сержант, – приказываю встать в строй! После построения два внеочередных дежурства по кухне.

Двир понуро шагнул обратно.

Потянулись учебные будни. Базы они почти не видели. Одни маневры и марш-броски. Обычно длились подобные учения неделю. Они проходили огромные расстояния, учились ориентироваться днем и ночью, знакомились с местностью.

Для начала, Бар-Цион гонял их вдоль и поперек по Галилее. Они выучили каждую гору, каждый холм.

В тот период Шарон задумал подобрать Меиру Бар-Циону заместителя, как в любой нормальной роте.

Бар-Цион сам рассказал об этом на одном из привалов у костра, и с обычной кривой усмешкой добавил, мол, пусть попробуют найти.

Однако Шарон нашел, и однажды прямо перед ночным маршем к ним подкатил "виллис", из которого выскочил молодцеватый летеха в отглаженной форме.

История с заместителем закончилась той же ночью и больше не повторялась. Бар-Цион послал летеху во второй взвод с каким-то заданием. Заместитель, плохо знакомый с местностью, заблудился в темноте и пришел к Пкиину. Друзские сторожа открыли стрельбу, летеха получил пулю в руку и чудом унес ноги.

Здесь, в Верхней Галилее у Двира открылся замечательный дар ориентирования на местности. Дмитрий только диву давался, поражаясь, насколько точно его товарищ называл направление или предсказывал, когда они доберутся до контрольной отметки. Ориентироваться в Галилее не сложно, слишком много заметных объектов, однако Двир продолжал удивлять и позднее, когда учения сместились на юг, в пустыню, где один холм похож на другой, как две капли воды.

Легкий ветерок чуть колыхнул тяжелый влажный воздух. Двир зашелестел газетой, затем возмущенно скомкал ее и запустил бумажный ком в Дмитрия. Вскочил с койки, зло сплюнул и вышел из палатки.

Жара стояла такая, что протянуть руку и взять газету представлялось долгим и трудным делом. Хотелось растечься по койке, просочиться сквозь матрац и впитаться в землю, в надежде найти убежище от зноя в глубине недр земных.

Дмитрий скосил глаза на развернувшийся газетный ком.

"Четверо рабочих убиты…" гласил кусок заголовка, остальное Фридман знал и так. Вчера федаины убили четырех рабочих в полях у кибуца Бейт Овед. За последний месяц они просто озверели, через день новые нападения и убийства. А командование не мычит, не телится, парашютисты валяются в палатках и читают газеты.

Дмитрий вздохнул и отвернулся. Территория базы за поднятыми боковинами палатки казалась вымершей, все живое пряталось от послеполуденного зноя. Только со стороны стрельбища доносились признаки жизни: глухо хлопали выстрелы.

Он отвинтил крышку фляги, глотнул невкусной тепловатой воды и прикрыл глаза.

Очнулся от пинка по кровати. Открывать глаза и не хотелось, Дмитрий решил подождать продолжения.

– Подъем, пацаны! – голос принадлежал Узи Берлю, – ротный вызывает.

Дед Берля когда-то участвовал в бою за Тель Хай, вместе с Трумпельдором, Берль жутко гордился героическим дедом и жаждал доказать, что он не хуже. Вот только случая все никак не представлялось.

– Пошли, пошли! – подгонял Узи.

– Опять учения? – лениво спросил Дмитрий, скосив левый глаз.

– Говорят, намечается что-то серьезное, – взволнованно сообщил Берль, – вставай.

– Кто говорит? – вяло поинтересовался Дмитрий.