Кобыла ускорила бег, и через несколько минут они обогнали сначала одного конюха, окружавшего стадо, затем, на следующем кругу, другого.
Джерри скакала по кругу мимо других всадников. Она привстала на стременах, хвост кобылы развевался по ветру.
Джим только что дал всем знак сбавить скорость, и тут Джерри промчалась мимо него.
Через несколько секунд она услышала за собой тяжелое топанье копыт. Ею вдруг овладело какое-то ликующее безумство. С того времени, как умер ее отец, она ни с кем не скакала наперегонки в таком отчаянном темпе… Кровь потомков ковбоев текла в ее жилах, пела и радовалась этой скачке.
Джерри еще сильнее вонзила шпоры в бока Мэнди. Она не видела, кто там скачет сзади, но у него должен быть очень быстроногий конь, чтобы обогнать их с Мэнди.
Казалось, что вся земля сотрясалась от грохота копыт. Лошадь, которая скакала сзади, нагоняла их.
Вдруг упоение скачкой и безумная радость сменились легким страхом. Та, другая лошадь мчалась слишком близко от них: слева, всего в нескольких дюймах. Это было опасно. Если они сшибутся на такой скорости…
Главное — крепко держать голову Мэнди, не дать ей повернуть в сторону, чтобы она смотрела точно вперед. Всего в шести дюймах от них неслась другая лошадь, и это могло кончиться чем угодно.
Теперь тот всадник, что нагонял их, скакал рядом с Джерри. Лошади бежали голова к голове, плечом к плечу. Нога второго всадника прижималась к ее ноге и вдавливала ее в бок Мэнди. Потом они вырвались на долю дюйма вперед, и тяжелая рука схватила ее. Джим Конрад, не сбавляя галопа лошади, накренился вбок и схватил боковые поводья Мэнди. Две минуты — и он уже остановил обеих лошадей, и те стояли с трепещущими ноздрями, бока у них часто раздувались и опадали.
Такого раньше никогда не случилось ни с Джерри, ни с Мэнди.
Джим был мрачен, как грозовая туча, его глаза сверкали холодной злостью.
Джерри заговорила первой, в голосе ее были удивление и недоумение.
— Зачем вы этого сделали? — Она откинула голову назад, когда Мэнди, нервничая под державшей ее железой рукой, отпрянула назад.
— Кто тебе сказал, что можно обгонять хоть одного человека, не говоря уже о всей команде? — строго спросил Джим. — Кто дал тебе разрешение носиться вокруг на такой скорости?
Обе лошади уже стояли смирно, и Джим отпустил повод Мэнди. Кобыла отступила от него на шаг.
— А-а… — ответила Джерри, этот суровый выговор застал ее врасплох. — Просто мне так захотелось, и все. Мне нравится ездить быстро. От этого стадо же не остановится. Они уже были загнаны в круг и вполне управляемы…
— Приказы отдаю я, — резко осадил ее Джим. — И ты будешь ехать там, где я тебе велю, или отправляйся домой.
Не успела она ничего ответить, как он резко развернул лошадь и ускакал, чтобы дать указание маленькому жилистому конюху вывести вожаков из стада и направить их по утрамбованной тропе в сторону долины.
— Разверни их у подножия холма, — приказал он, — и направь в дождевую лощину за поворотом.
Джерри натянула поводья, повернула Мэнди и поскакала вслед за Джимом. Девушка была огорчена случившимся, но хотела объяснить Джиму, почему она это сделала — потому, что была уверена, что стадо не разбежится. Конечно, она нарушила правила своей безумной скачкой, но скот в этом месте зарослей уже не был таким диким. Джерри уже много раз пыталась выгонять их из зарослей, одна, верхом на Мэнди или Султане, с помощью своих собак. Каждый раз, проезжая здесь рано утром, она кричала, свистела, хлопала хлыстом, устраивала погоню за этими отбившимися животными, чтобы они привыкали к звукам человеческого голоса, привыкали видеть всадников, слышать свист хлыста, чувствовать рычание и острые зубы собак возле самых своих поджилок.
Когда она подъехала к Джиму, тот слегка повернул голову назад и взглянул на нее.
— Иди в конце колонны, — коротко приказал он. — И там оставайся, не выезжай вперед. Если телята отстанут, их подгонит Саймон.
— Джим…
— Да?
— Простите, если я…
— Больше так никогда не делай. Если бы это сделал кто-то из конюхов, я уволил бы его в два счета без всяких разбирательств. До встречи.
Он развернул лошадь и поскакал обратно по тропинке. Джерри смотрела ему вслед. Вот так Джим Конрад всегда добивался своего. Делай, как тебе сказано, — или будешь уволен! Но почему тогда сразу столько человек охотно приехали наниматься к нему на работу? Может быть, они еще не знают, что он за человек и как обращается со своими подчиненными?
Но тут Джерри заблуждалась, и это выяснилось очень скоро — в тот же вечер на стоянке, когда они разожгли костер и готовили ужин. Все ковбои из новой команды хорошо знали Джима Конрада. Они либо работали на него раньше, либо слышали о нем от своих товарищей.
Джерри вдруг испугалась при мысли, что могут подумать о ней все эти люди… или, по крайней мере, что думает о ней теперь Джим. Трудно было объяснить им, как соскучилась она по настоящему делу, как долго ее ранчо было в запустении, как угнетало ее это последние полтора года. И когда она увидела, что ранчо начало снова оживать, наполняться людьми, ее охватил приступ безудержного, освобождающего восторга.
Единственным утешением для Джерри оказался Саймон.
— Я разверну твой спальный мешок, Джерри, — вызвался он. — Давай будем спать рядом около этого поваленного дерева. Когда поднимается ночной ветер, он будет сдувать на нас дым костра, и нас не сожрут заживо комары.
— Хорошо, Саймон. Дай мне свою жестяную миску, я принесу тебе еду. Порцию побольше, да?
— Послушай, Джерри, — устало ответил Саймон. — Ты думаешь только о еде, да? Больше тебе нечем заняться? Что плохого в том, что я худой? Меньше нагрузки на мои кривые ноги, они у меня и так устают.
Ноги у Саймона пока не были кривые, но если он будет проводить столько времени в седле, то годам к двадцати ноги у него выгнутся колесом, как у всех ковбоев. Впрочем, им так было даже удобнее.
Еще до их возвращения Билл Седдон разбил лагерь и приготовил все для стоянки, после чего уехал вместе со своими помощниками-аборигенами чинить насос на третьей станции. Ближе к вечеру он вернулся, узнал все новости, случившиеся за день, и проверил, есть все ли необходимое.
Джерри спустилась вниз к берегу небольшого ручейка, возле которого они раскинули лагерь. Саймон, как оказалось, прихватил с собой леску для рыбной ловли и уже вытаскивал рыбу.
— Билл, — задумчиво начала Джерри. — А почему Джим решил вести скот в лощину? Не понимаю, почему он не хочет использовать обычные пастбища, там и загоны целы. Изгороди еще стоят, да?
Билл покачал головой:
— Не волнуйся об этом, Джерри. Он знает, что делает, ручаюсь тебе. Больше тебе скажу — я еще не видел, чтобы кто-то так быстро все устроил: и людей собрал, и скотину выгнал из зарослей. Он хорошую скотину от плохой может отличить на глаз за версту.
