— Конечно. — Эрик нахмурился. — Что ты хочешь сказать? Чего я не вижу?
— Что тебе очень нравится Бриджит. — Ноэль пожала плечами и неприлично громко высморкалась. — И что ты нравишься ей еще больше.
Эрик изумленно покачал головой.
— Слушай, ты уверена, что тебе только четыре года?
— Ты сам так сказал. Ты говорил, что я родилась на Рождество в тысяча восемьсот пятьдесят шестом году.
— Все верно. — Эрик приподнял ее подбородок. — Ты была очень маленькая и красивая. И очень громогласная. Ты начала пищать и брыкаться, как только появилась на свет.
— Правда? — улыбнулась девочка.
— Правда.
— Дядя, как умерла мама?
Эрик встретил взгляд Ноэль и ответил:
— От лихорадки, как и сказала миссис Лоули. Но это была другая лихорадка, чем у Бриджит. Намного хуже. Она сильно простудилась. Зима тогда была очень холодная, меня рядом не оказалось, и я не мог ухаживать за ней.
— Разве она была не в Фаррингтоне?
— Нет, Ноэль.
Девочка надолго задумалась.
— Мама убежала, да? Эрик напрягся.
— Кто тебе сказал?
— Уиллетты. Вообще-то мне они ничего не говорили. Просто однажды я подслушала их ссору. Я закрыла уши одеялом, потому что не хотела слышать остального. — Последовал тяжелый вздох. — Но, наверное, я уже знала правду. Даже мама не хотела меня.
В сердце Эрика вонзился нож.
— Дело не в этом... — Он осекся и принялся отчаянно подыскивать нужные слова. — Ноэль, все не так просто. Твоя мама была красивой и умной. Как ты. Но когда ты родилась, она была очень молодой. Очень молодой и сбитой с толку. Она не могла бороться, у нее оказалось слишком мало сил... — Сказать девочке правду было нельзя, и Эрик решил придерживаться мифа, благодаря которому имя Лайзы осталось незапятнанным в глазах бывших слуг, жителей деревни и всех, кто привык считать лорда Фаррингтона чудовищем. — Это была моя вина, Ноэль. Я был жесток с ней. Мой гнев напугал ее и в конце концов заставил убежать.
— Бриджит не боится тебя.
У Эрика приподнялся уголок рта.
— Кажется, нет.
— И я тоже. — Ноэль забралась к нему на руки. — Знаешь, что я думаю? Что Бриджит права. Ты очень любил маму и притворился, что она убежала из-за тебя. Потому что хотел, чтобы люди тебя возненавидели и оставили одного. Тогда ты ничего не вспоминал бы и у тебя бы не болел животик. Ты делаешь то же, что взрослые, о которых ты говорил: обманываешь самого себя. Но знаешь что, дядя? Я не верю тебе. Ты не жестокий. — И тут, к изумлению Эрика, Ноэль обвила руками его шею. — Ты герой, — прошептала она. — Ты спас мне жизнь. — Девочка протянула руку, схватила кота за шкирку и бесцеремонно ткнула его в лицо Эрика. — И Пушку тоже. Мы любим тебя.
Что это так жжет веки? Неужели слезы?
— Спасибо, Ноэль. — Этот дрожащий голос ничем не напоминал его собственный. — Я не знал, что мне нужно услышать подобные слова. Но оказалось, что нужно. Очень-очень.
— Вот и хорошо. — Ноэль вытерла щеки и подняла глаза, полные недетской мудрости. — А если ты прибавишь к нашей любви любовь Бриджит, то больше не будешь сердиться. Наверное, этот страшный самообман уйдет. И, наверное, тогда ты сможешь быть счастливым. — Тут Ноэль широко зевнула. — Кажется, теперь я усну. — Она слезла с его рук, юркнула под одеяло и довольно вздохнула. Однако стоило Эрику подняться, как в глазах девочки снова мелькнул страх. — Ты вернешься в свои покои?
— Нет. Моей кроватью будет кресло, которое стоит в спальне Бриджит. Там я смогу приглядывать за ней и буду рядом, если тебе что-нибудь понадобится. Так тебе больше нравится?
Ответом ему стала широкая улыбка.
— Намного больше. — Ноэль зарылась в подушки. — Дядя...
— Ммм?
— Ты придешь ко мне на день рождения? Эрик молчал.
— Я не стану устраивать тебе взбычку, если ты не сможешь, — сонно продолжила она. — Но тебе было бы намного легче, если бы ты смог. Тогда мне не пришлось бы падать с деревьев, чтобы увидеть тебя, а тебе не нужно было бы спасать меня из пруда.
Эрик невольно хмыкнул.
— Мне ясна твоя логика, маленькая интриганка. Я подумаю.
— Спокойной ночи, дядя.
— Спокойной ночи, Ноэль.
— Дядя...
— Что, Ноэль?
— А каким будет мое наказание?
— Уроки плавания. Для тебя, Бриджит и Пушка. И давать их будет самый строгий из тренеров. То есть я.
8
Бриджит заставил проснуться какой-то непонятный шум. Она нахмурилась и открыла глаза. Может быть, ее зовет Ноэль? Судя по темноте и тому, как хотелось спать, стояла глубокая ночь.
Она порывисто села... и тут же в изнеможении снова опустилась на постель. О Господи, откуда взялась эта слабость?
Внезапно к ней вернулась память. Она была больна. Очень больна. Но не имела представления, сколько длилась эта болезнь. Последним, что она помнила, был обморок в спальне Ноэль...
Нет. Она помнила, что у ее кровати сидел Эрик, прикладывал к ее лбу компресс и заставлял что-то пить. Или это ей приснилось?
Она снова попыталась сесть, на сей раз медленно, спустила ноги с кровати и осторожно встала. Цепляясь за тумбочку, нашарила лампу и зажгла ее.
В комнате было пусто. Стоявшие на шкафу часы показывали два часа ночи. Поежившись от холода, Бриджит оглядела ночную рубашку из тонкого полотна и инстинктивно потянулась за халатом, обычно висевшим на спинке кровати. Однако его там не было.
Ее взгляд упал на мягкое кресло. Лежавшее там смятое одеяло без слов говорило, что в кресле кто-то спал.
Эрик! Бриджит слабо улыбнулась и провела пальцем по потертым деревянным подлокотникам. Значит, это ей не приснилось. Эрик был рядом, ухаживал за ней, спал здесь, пока она в этом нуждалась. Ее затопила радость.
И тут тишину снова нарушил какой-то непонятный шум.
Забыв обо всем на свете, Бриджит устремилась в коридор, настежь распахнула дверь соседней спальни и застыла на пороге. В комнате было темно, тихо, и сладкое посапывание Ноэль подсказало, что девочка крепко спит.
Бриджит с облегчением закрыла дверь и прислонилась к ней. Надо было собраться с силами и подумать. Интуиция подсказывала: что-то не так. Взгляд женщины сам собой упал на дверь спальни, в которую ей запретили входить. Она с самого начала догадалась, что эта спальня принадлежала Лайзе.
Дверь была приоткрыта. В щель пробивался свет... и эхо того звука, который заставил Бриджит проснуться.
Она отбросила сомнения, пересекла коридор и проскользнула в комнату, прекрасно понимая, что отваживается на новый отчаянный шаг, куда более важный, чем согласие выйти замуж за Эрика и даже решение лечь с ним в постель.
