Ким представилась, и в этот момент рядом с ней возник Брайант. Он взял даму за руку.
– Миссис Харрис, я детектив-сержант Брайант, и прежде всего я хочу выразить вам свои соболезнования по поводу вашей потери… – Несколько секунд он держал худую кисть в своих руках, а потом осторожно положил ее на колени хозяйки.
Когда они устроились в плетеных креслах, Ким незаметно кивнула напарнику. Его профессионализм полностью скрывал те чувства, которые она видела на стоянке. Большего она от него требовать не могла.
Социальная работница приготовила чай, а собака устроилась рядом с Ким, навалившись на ее правую ногу. Стоун убрала ногу и сосредоточила все свое внимание на миссис Харрис. У нее были абсолютно седые волосы, в которых кое-где были заметны проплешины. Ким сразу же вспомнила о палисаднике.
У миссис Харрис было приятное лицо, сейчас искаженное следами напряженной работы ума и страданием. Ее тело было настолько изуродовано артритом, что, казалось, все ее кости были сначала переломаны, а потом сложены не в том порядке. Правой рукой она щипала кусок материи, который зажимала левой; крохотные обрывки ниток сформировали некоторое подобие сугроба у нее на коленях.
Старушка уставилась своими обведенными красным глазами на Брайанта. Когда она заговорила, комната наполнилась звуками сильнейшего акцента, характерного для Черной Страны.
– Он был плохим пареньком, детектив. А тюрьма его справила.
– Миссис Харрис, нас больше интересует то, что произошло с вашим сыном ночью, а не то, каким он был, – сказала Ким Стоун, отталкивая собаку.
Миссис Харрис не мигая уставилась на Ким. У нее были красные, но сухие глаза.
– То, чего он понаделал, было ужасно и отвратительно, так што этого мне не замолить. Он согласился со всеми обвинениями и не стал слишком много болтать. И не споря согласился с приговором. А вернулся он другим человеком, который сожалел о том, што сделал с этой бедняжкой. Ежели он мог бы все повернуть назад, то не сделал бы это…
Глаза женщины наполнились слезами, и она покачала головой. Страстная защита ее сына закончилась, и она осталась один на один с жестокой реальностью – сын был мертв.
– Мой паренек нигде не мог найти работу, – продолжила она дрожащим голосом. – Это было пятном на всю оставшуюся жизнь!
– Миссис Харрис, – произнесла Стоун, стараясь сохранить нейтральное выражение лица, – мы твердо намерены найти убийцу вашего сына. И его прошлое не имеет к этому никакого отношения.
Несколько минут миссис Харрис не отводила от Ким глаз.
– Я вам верю.
– Не могли бы вы рассказать нам, что произошло вчера вечером? – вступил в разговор Брайант.
– Он помог мне лечь около десяти вечера, – женщина промокнула щеки наполовину общипанным куском ткани. – Потом включил радио. Я привыкла засыпать под вечерние выпуски разных там ток-шоу. Потом он позвал Барни и вышел с ним на прогулку. По вечерам они всегда долго гуляют. Барни не очень-то жалует других собак. Иногда Алан заглядывал в «Торнс» и выпивал там полпинты, прежде чем они направлялись в парк. Ешшо он покупал там пакет шкварок, и они съедали его на двоих с Барни.
– И когда он обычно возвращался?
– Обычно в половине двенадцатого. Я никада не засыпала, пока он не возвращался в дом. Боже, боже, боже… Никак не верится, што он умер. И кто мог совершить такое? – задала она вопрос Брайанту.
– Боюсь, что этого мы пока не знаем. А вы не знаете, были ли у него какие-нибудь стычки с соседями?
– Соседи прекратили разговаривать с нами опосля того, как я приняла его после тюрьмы. Думаю, што ему вслед неслись разные гадости, кода он выходил днем. Однажды он пришел с синяком под глазом, но ничего об этом не говорил. Мы получили парочку непристойных писем и телефонных звонков с угрозами. А пару месяцев назад к нам в окно влетел кирпич.
Ким почувствовала жалость к этой одинокой женщине. Несмотря на то что сотворил ее сын, она приняла его и пыталась защитить.
– А письма у вас не сохранились? И телефонные номера вы не записывали?
Миссис Харрис покачала головой:
– Нет, детка, письма Алан выбросил, и мы сменили номер телефона.
– А после кирпича вы не обращались в полицию?
– Может быть, вы двое действительно хотите найти убийцу, но мне кажется, што кирпич, влетевший в окно бывшего насильника, никого не заинтересовал бы.
Стоун ничего не ответила – она знала, что миссис Харрис, скорее всего, права.
Никаких улик в угрозах и в том, как к нему относились окружающие, не было, так что Ким решила продолжить.
– Он всегда брал с собой бумажник? Знаете, на тот случай, если заскочит в паб?
– Нет. И он никогда не ходил в паб по пятницам и субботам – там слишком много народа. Так што его бумажник на столе в другой комнате.
– А ножа он для самообороны не носил? – поинтересовался Брайант.
– Мне он об этом ничё не говорил, – нахмурилась миссис Харрис.
Дальнейшие вопросы прервал стук в дверь. Констебль, присутствовавший при беседе, пошел открывать. Стоун лениво подумала, как эта слабая женщина будет со всем справляться, когда исчезнут ее помощники. Наверное, все как-то устроится и ей сохранят социального работника…
– Это из Синего Креста[26], – печально произнесла миссис Харрис.
Не успела она произнести эти слова, как собака вновь прижалась к ногам Ким. Женщина ничего не стала делать – было ясно, что от собаки можно избавиться, только дав ей хорошего пинка.
– Синий Крест? – переспросил Брайант.
– Это тот приют, в котором мы взяли Барни. Они пришли забрать его назад. Я не смогу за ним смотреть. Но это нечестно. – Ее глаза наполнились слезами. – Мой мальчик любил этого пса, любил думать, что дал ему еще один шанс…
Мужчина и женщина с логотипами центра на куртках вошли в комнату.
– Его поводок вон там. Тюфяк в гостиной, и не забудьте коричневого медвежонка. Это его любимая игрушка.
Дрожащее тело собаки прижималось к ногам Стоун. Женщину охватила печаль. Собаке не важны прошлые преступления ее хозяина – он был ее верным и надежным другом, а теперь его жизнь неожиданно оборвалась.
Мужчина собрал собачьи пожитки, а женщина взяла поводок.
– Прости, Барни, но я не смогу смотреть за тобой, приятель, – миссис Харрис наклонилась и в последний раз приласкала пса.
Она пристегнула ошейник и повела собаку на выход. В дверях Барни остановился и посмотрел на Ким печальным вопросительным взглядом.
Она молча наблюдала, как собаку уводят от всего того, что ей было знакомо. Сейчас пса вновь вернут на витрину, и он вновь будет ждать своего шанса. Стоун очень хорошо знала это чувство.
