Темпест откусывала от тоста маленькие кусочки.
— Я не хочу быть виноватой в том, что ты бросил вызов лорду Фейрлэму.
— Именно поэтому я и хотел поговорить с тобой наедине. Когда семья переедет в Лондон, существует вероятность того, что ты снова с ним встретишься.
Девушка наморщила носик.
— Маловероятно. Прошлой весной мы не встречались ни разу. — Она была уверена, что такого красивого джентльмена, как маркиз Фейрлэм, она бы запомнила.
Брат нетерпеливо взглянул на сестру.
— Отец полагал, что в прошлом сезоне все твои мысли были заняты другим джентльменом.
— Да уж. Как любезно с твоей стороны напомнить мне о моей неудаче, братец, — пробормотала она, бросая недоеденный тост на тарелку. — К сожалению для всех заинтересованных сторон, маркиз Райнхарт влюбился в другую!
Оливер выругался себе под нос.
— Райнхарт — дурак!
— Папа думал, что из него выйдет приличный супруг и что он станет чрезвычайно ценным зятем, — беспечно заявила она. — Думаю, отец до сих пор оплакивает эту потерю.
Гордость Темпест была несколько задета тем, что Райнхарт предпочел ей другую даму, но, к счастью, она не позволила себе влюбиться в этого джентльмена. Вероятно, ее сердце раньше разума решило, что они с маркизом совершенно друг другу не подходят.
Оливер похлопал по ладони сестры, которая лежала у нее на колене.
— Неужели Райнхарт разбил твое сердце, Пест?
Ранее никому из родных не приходило в голову задать ей этот вопрос. В особенности тогда, когда отец стал придавать этой помолвке такое большое значение.
Темпест покачала головой.
— Было бы великолепно, если бы я влюбилась в джентльмена, которого выбрал для меня отец. И тем не менее я ничего подобного не почувствовала. Некую увлеченность… да. Он приятный человек. Ни земля под ногами не разверзлась, ни звездочек перед глазами, ни музыки… — Она запнулась, облизала губы. — Хочу тебе признаться. Только пообещай, что никому не расскажешь.
— Обещаю.
Темпест избегала смотреть брату в глаза.
— Я часто задаюсь вопросом, Оливер: может быть, во мне что-то не так? Возможно, я вообще не способна влюбиться.
— Ерунда! — возмутился брат. — Ты просто слишком чувствительна. Ты же любишь свою семью, разве нет? Значит, в твоем сердце найдется место и для новой любви.
Оливер не понимал. Она перевернула его руку и стала водить по линиям на ладони.
— Ты хочешь сказать, что наши родители любят друг друга?
— Я как-то об этом не думал.
Да, никто никогда не поднимал этот вопрос.
— Вероятно, еще остается чувство долга и некая привязанность, потому что они уже столько лет живут вместе. — Темпест сосредоточенно нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями. — Однако я бы не сказала, что между ними царит любовь.
— Как это ни назови, но родители довольны. — Оливер накрыл ее ладонь своей рукой. — Темпест, откуда такие мысли?
— Наверное, из-за ожиданий… — Она осторожно убрала свою руку. — Я же не похожа на Арабеллу, которая с легкостью заводит новых друзей в бальном зале, где полным-полно незнакомцев. Мне кажется, и любовь придет к ней так же легко. Я из иного теста.
— Немного осторожности не повредит! — заметил он, прищурившись. — А что касается новых друзей… не думай, что я уже забыл, как ты умудрилась подружиться с сыном одного из врагов отца.
«Только не это! Опять!»
— Это совершенно иная ситуация. Я так боялась, что лорд Фейрлэм с приятелями догадаются, что я… — Заметив грозный лик брата, она проглотила остаток фразы. — И, как ни крути, я с этими джентльменами не флиртовала. Элементарная вежливость.
— Даже проявление элементарной вежливости к кому-то из Руков — неприемлемо, Темпест. Если отец узнает…
От одной мысли ее бросило в дрожь.
— Я не собираюсь ничего рассказывать ни ему, ни маме. А ты?
Молчание и пристальный взгляд брата заставили Темпест заерзать на стуле. Наконец он коротко бросил:
— Нет.
— Спасибо, Оливер, — поблагодарила она, поборов в себе желание броситься его обнимать. — Можешь не волноваться, больше от меня о лорде Фейрлэме ты не услышишь. Если волею судьбы мы встретимся в Лондоне, клянусь, я развернусь и пойду в противоположную сторону.
Он, казалось, не до конца поверил ее клятве.
— А если он сам к тебе подойдет?
— Я тут же дам ему от ворот поворот! — решительно заявила она. — Хотя подобное маловероятно. Маркиз вряд ли сам заговорит со мной теперь, ведь он знает, что я — из семьи Брант.
Оливер медленно кивнул. Казалось, ее ответы полностью его удовлетворили.
— Ты же скажешь мне, если Фейрлэм станет тебе докучать, да?
— Разумеется, — солгала она, скрестив пальцы в складках юбки.
Темпест со вниманием отнеслась к словам брата о маркизе, но
она не желала стать поводом для драки этих двух джентльменов.
Если лорд Фейрлэм к ней приблизится, она сама даст ему отпор.
Глава 7
Три недели спустя
Матиас не предполагал, что может увлечься певчими птичками.
На третий день пребывания в Лондоне его представили мисс Кларе Кинг. И хотя эта миниатюрная девица с пышными формами и непревзойденным сопрано была на два года старше Матиаса, она держалась и разговаривала так, как будто только что избавилась от опеки дуэньи. И тем не менее ни в ее таланте, ни в аппетитах не было ничего детского. С момента ее приезда в Лондон в конце апреля на каждом ее представлении были аншлаги, и в определенных кругах высшего света она стала довольно популярной. Певицу постоянно окружали толпы поклонников, но прекрасная Клара дала Матиасу понять, что он — один из ее фаворитов.
Он понимал, что эта неглупая женщина упивается собственным успехом. Ей хотелось, чтобы ее добивались легионы воздыхателей. Понимал, что она, поразмыслив, проведет строгий отбор и выберет себе одного-двух любовников, которые и будут осыпать ее в знак любви роскошными подарками.
Матиас не сомневался, что вскоре они с Кларой станут любовниками. Благодаря умелой тактике и напору он уже сорвал с ее губ пару поцелуев. Она уже выделяла его из многих. Когда он заглядывал к ней в гримерку, она всегда просила, чтобы все вышли и оставили их наедине.
Матиас гадал, сможет ли он сегодня вечером проводить ее из театра и уложить в постель? Он достал из кармана жилета часы. Да, судя по времени, мисс Кинг уже выступила и, скорее всего, принимает ухаживания в своей гримерке. Пока Матиас сидел с приятелями, на его губах играла легкая улыбка: он подумывал
О том, как он их покинет и направит все свое умение обольщать На женщину, которая завладела его помыслами.
