– Я поняла так, что она умерла.
– Шесть лет назад. Но он оставил ее задолго до этого.
– Задолго?
– Сколько вам было тогда лет?
– Восемь.
Достаточно взрослый, чтобы тосковать по отцу. Ее отец умер, когда она была на четыре года старше, и это было ужасно. Насколько же хуже, должно быть, потерять отца, зная, что он живой – и все же не с тобой. Она начала понимать причину размолвки между Джордано Рикелли и его отцом.
– Вы остались с матерью?
– Да. – Джордано отвернулся, на скулах его вздулись желваки. – А как насчет вас? – спросил он после некоторой паузы. – Каким образом вы попали к моему отцу?
– Он прочитал статью в журнале, – ответила Шерил, чувствуя себя немного неловко. Статья была чересчур восторженная, хотя и содержала в себе элементы правды. – Меня там описали так, будто я способна разрешить все родительские проблемы.
– А на самом деле? – Теперь он уже смотрел на нее, и этот пристальный взгляд действовал на нервы куда больше, чем сам вопрос.
– Я стараюсь. И в большинстве случаев у меня получается.
– Думаете, со мной тоже получится?
– Попытаюсь, – ответила Шерил.
– Только зря время потеряете. – Джордано покачал головой.
– Откуда вам знать.
– Знаю, дорогая. Мы со стариком слишком давно начали скандалить, чтобы это можно было залатать сейчас. Кроме того, через неделю мне снимут гипс, и я уеду.
– Через неделю? – Боже мой, разве можно что-нибудь сделать за неделю?
– Через неделю. Мне надо кое-куда съездить. А главное – у меня нет абсолютно никакого желания оставаться здесь.
Подошла Пэтси с их сандвичами.
– Только вчера о тебе вспоминала Шэра, Дан, – сказала она, ставя поднос на стол.
– Как там Шэра? Передай ей привет, – ответил он, откусывая от сандвича. – Скажи, что я по ней скучаю.
– И Милли тоже. Помнишь Милли? Она пошла бы за тобой хоть на край света.
Улыбка Джордано стала еще шире.
– Милли тоже привет.
Когда Пэтси ушла, Шерил изучающе посмотрела на него.
– Слишком много женщин и слишком мало времени?
Теперь его улыбка была адресована ей.
– Что-то в этом роде.
Вспыхнувший в ней приступ раздражения удивил Шерил. Неужели она ревнует? Разумеется, нет. Ведь она почти не знает этого человека! И не имеет права предъявлять ему какие-либо претензии. Только лишь потому, что они поцеловались, вернее он поцеловал ее…
Не может же она ревновать Джордано к другим женщинам только потому, что он разбудил ее чувственность. Она-то его ведь наверняка не интересует!
Разумеется, когда, появившаяся во дворике, темноволосая красавица чуть старше двадцати, заметив Джордано, почти перепрыгнула через ограждение, Шерил еще не знала, что это и есть Милли.
– Дании!
– Эй, Милли! Как дела? – Он не поднялся, а просто протянул ей руку. Бросившись вперед, она поцеловала его в губы, а потом, отступив назад, сказала:
– О Дании, дорогой! Твое бедное лицо… И нога! С тобой все в порядке?
Надо отдать ему должное, неохотно признала Шерил, Джордано не желает пользоваться преимуществами оказываемой ему всеми симпатии.
– Ничего страшного. Я прекрасно себя чувствую, – заверил он разразившуюся сочувствиями и сожалениями Милли.
—Но…
– Не волнуйся насчет меня, – решительно отрезал Джордано.
– Не могу. – Нижняя губа Милли задрожала. – Ты слишком много для меня значишь. В ее взгляде читалась смесь ревности и обожания.
– А это кто? – спросила Милли, кивая в сторону Шерил.
– Подруга, – ответил он.
Она заметила, что на этот раз он не сказал «подруга отца». Не использует ли он ее в качестве защитного буфера? Интересная мысль.
– Шерил Дорси, – сказала Джордано, представляя их друг другу. – Милли Валентайн.
– Здравствуйте, – сказала Шерил.
– Привет. – Милли кивнула и вновь повернулась к Джордано. – Почему ты мне не позвонил? Я пришла бы навестить тебя.
– В больницу посетителей не пускали.
– А потом?
– Я остановился у отца.
– Но я бы навестила тебя и там.
Ничего не ответив, Джордано, сменив предмет разговора, начал расспрашивать Милли о ее братьях, о том, что каждый из них делает этим летом, а потом о родителях. Милли отвечала, но все время пыталась вернуть разговор к возможности посещения Джордано.
Он не поощрял, но и не отталкивал ее окончательно и, по мнению Шерил, показал себя настоящим мастером в обращении с женщинами. Десять минут спустя, когда Милли, подстегиваемая гудками автомобиля, принадлежащего, по ее словам, брату Крису, собралась идти, она была уже совершенно уверена в том, что не посещала Джордано по своей собственной инициативе.
– Это измотало бы тебя вконец, я знаю, – сказала Милли, похлопывая его по руке. – Сообщишь, когда будешь чувствовать себя достаточно хорошо?
– Конечно.
– Так, значит, скоро увидимся? – Ее рука задержалась на его плече.
– Очень скоро. – Джордано улыбнулся.
– Приятно было познакомиться, – сказала Шерил, хотя не была уверена, что девушка все еще помнит ее имя.
– А? Да, и мне тоже, – ответила Милли. – Береги себя, Дании. – Она потрепала его за волосы и, после очередного нетерпеливого гудка, убежала.
– Дании?
Уголки рта Джордано поползли вверх.
– Мы старые знакомые.
– Тогда вы, должно быть, меняли ей пеленки, – ядовито заметила Шерил.
– Ревнуете?
Она почувствовала, что краснеет, и нахмурилась.
– Едва ли.
Он понимающе улыбнулся, но ничего не сказал, и Шерил была благодарна ему за это. Посмотрев вслед Милли, Джордано сказал:
– Она хорошая девочка.
– Вряд ли ее обрадовали бы ваши слова. Она хочет что-то значить для вас.
Он пожал плечами.
– Она и значит.
– Не так, как ей хотелось бы.
Откинувшись в кресле, он внимательно посмотрел на нее.
– Что же мне было делать, сказать ей, чтобы она уходила?
– Я этого не говорила, – быстро возразила Шерил. – А вообще-то, – призналась она после некоторой паузы, – я считаю, что вы прекрасно справились.
– Что случилось? Шерил Дорси одобряет меня? Неужели я наконец-то сделал что-нибудь правильно?
– Я уверена, что вы многое делаете правильно, – возразила Шерил. – Наверняка вы совсем не такой, как написано в этих статьях… – смутившись, она замолчала.
