Мартин расположился рядом с гостьей — не вплотную, конечно, но достаточно близко к ней.
— Неудивительно, — продолжала Санди, — комната получилась довольно милой… очень успокаивающий цвет.
— Не думаю, что вы спокойно чувствуете себя сейчас, — отозвался Мартин. — Вы отлично владеете собой, но за кажущимся самообладанием скрывается страх. Почему вы так напряжены?
— Я… я не знаю, — неуверенно произнесла она.
— Зато я знаю. — Он взял у нее из рук чашку с недопитым кофе и поставил на столик. Потом положил руки на плечи Санди и притянул к себе. — Вам кажется, что все происходит слишком быстро… я прав?
— Да, — призналась она, чувствуя на плечах тепло его сильной руки и вдыхая приятный аромат мужского одеколона.
— Время — понятие абстрактное. Пять минут боли кажутся вечностью, пять минут наслаждения — одним мгновением. — В его голосе слышалось нетерпение. — Вы действительно хотите оттянуть то, чего желаем мы оба?
Лицо Мартина было совсем близко, в голубых глазах горело желание, которое заставило Санди в последний момент задержать дыхание и смежить веки. В следующее мгновение она почувствовала его губы на своих.
5
Они жарко целовались, когда послышался какой-то странный звук. Оба замерли, прислушиваясь.
Мартин быстро понял в чем дело.
— Я и забыл… это Хуанито пролез через свою щель.
Повторившийся шорох заставил Санди взглянуть в сторону двери и вскрикнуть от отвращения.
Черный кот, которого она видела накануне, сидел на восточном ковре, держа в зубах маленькую, еще живую, трепыхающуюся птичку.
— Ох, опять этот чертов разбойник! — выругался Мартин.
Когда они оба вскочили с дивана, кот, цепко держа свою добычу, стрелой бросился под стол с книгами. Он устроился там, недовольный, что его охотничью ловкость не оценили должным образом.
Хозяин полез за ним, но хитрый котяра попятился за ножку стола и оказался вне досягаемости. Вылезая из-под стола, Мартин ударился лбом о край столешницы. Он поднялся на ноги, потирая ушиб и чертыхаясь.
— Все бесполезно, — проговорил он. — Это случалось уже много раз. Чертов кот быстрый, за ним не угонишься.
— Но птичка все еще жива, — простонала Санди.
Кот тем временем выскочил из укрытия и стрелой пронесся мимо нее. На этот раз он укрылся у камина за корзиной с сухой травой.
— Сомневаюсь, — сказал Мартин. — Она умерла от страха. Не надо обращать на это внимание. Я понимаю, это неприятно, но таковы все хищники. Не переживайте. Пошли лучше отсюда в мою комнату.
Мартин обнял девушку, прижав к себе ее голову, успокаивающе гладя по щеке. Но Санди не могла избавиться от чувства ужаса, представляя, какую боль испытывает бедная птица в когтях зверя, если еще жива.
Она судорожно вздохнула.
— Я думаю, нам стоит пожелать друг другу спокойной ночи. День был не из легких, я очень устала.
Мартин не отпускал ее.
— Я буду нежен, очень нежен, — шептал он с улыбкой.
В какой-то момент Санди готова была сдаться, ей хотелось и дальше пребывать в его объятиях. И все же она решительно отстранилась от него:
— Мне жаль… но я не в себе… все происходит так быстро. Я не должна была целоваться с вами.
Мартин отпустил ее, хмуро сказав:
— Какая непоследовательность! Еще две минуты назад вы были готовы на все. Если вы расстроились из-за птицы…
— Дело не в этом, — сбивчиво заговорила Санди. — Даже хорошо, что все так случилось. Судьба бедной птицы вернула меня к реальности. Мне неловко, Мартин. Я не привыкла спать с незнакомцами. — Она перевела дыхание. — Я вообще еще ни с кем не делила постель. Пусть это покажется вам глупым, но мы с моей подругой поклялись друг дружке, что не станем спать с кем попало… а будем ожидать единственно любимого. Она вот не сдержала клятвы и теперь жалеет. А я все еще держусь.
Когда Санди закончила свое сбивчивое объяснение, хмурость на лице Мартина сменилась недоумением.
— Я не ослышался? Вы сказали, что до двадцати трех лет ни с кем не спали?
— Да, вы не ослышались, Я знаю, что это звучит странно, но…
— Да это же сенсация. Такое не просто странно — потрясающе! Мне в жизни не приходилось встречать девственницу вашего возраста.
— Ну, вот теперь встретили, — ответила она резко. — Не вижу в этом ничего сенсационного. В прошлом такое считалось совершенно нормальным.
— Так то было в прошлом, а в наше время это ненормально, — все еще не мог успокоиться Мартин. — Я подозревал, что у вас не хватает опыта, но такое мне и в голову не приходило. Что за всем этим стоит?
— Думаю, что не надо поступать так, как поступают все, во всяком случае, многие. Мы начали обсуждать это с Лиззи еще в школе. Каждый раз в начале семестра девчонки рассказывали о своих похождениях во время каникул. И почти все занимались сексом с мальчишками. Но когда мы расспрашивали их об этом, они в конце концов брезгливо отмахивались.
— Что не удивительно, — скептически заметил Мартин. — Большинство подростков грубы и неумелы в любви. Опыт приходит с возрастом.
— Хочется верить, что это так. Но часто все обстоит иначе. Поверьте, многие девушки, которым за двадцать, уже разочарованы в сексе. Мне приходилось от них слышать, что в нем не столько удовольствия, сколько скуки.
Санди ожидала, что ее слова покоробят Мартина, но уголки его губ расползлись в усмешке.
— Как же мне убедить вас в обратном, если вы не даете до себя дотронуться! А вот поцелуи вам нравятся. И то слава Богу…
Она была приятно удивлена, что, получив отказ, он сохранил чувство юмора. Из того, что ей приходилось слышать от Лиззи и других подруг, Санди знала, что секс был камнем преткновения на пути к взаимопониманию, и большинство мужчин реагировали на это очень болезненно. Но Мартин и здесь был исключением. Он во многом отличался от других, и в сексе, по-видимому, тоже.
— Я думаю, еще не пришло время для объятий. Надо поближе узнать друг друга, прежде чем заниматься любовью.
Мартин задумчиво посмотрел на нее.
— О'кей, пусть будет по-вашему. Спокойной ночи, недотрога. До завтра.
— Спокойной ночи, благородный идальго. Спасибо вам… за все…
Санди повернулась и направилась к лестнице. Она уже поднималась по ступенькам, когда услышала:
— Да, забыл предупредить… Внутренние двери в доме не запираются, но пусть это вас не беспокоит. Даю слово, что здесь вы будете в безопасности, как в монастыре.
Санди долго не могла уснуть. Она вспоминала объятия Мартина, то, как он нежно целовал ее. Ощущения, которые она испытала, конечно, не забудутся, даже если не последует продолжения. Интуиция подсказывала, что он прекрасный любовник, но сейчас ее мало волновало, предстоит ли ей убедиться в этом на практике.
