– Что ты такое городишь? – возмутился Иванов.
– Чистейшая правда, – настаивала Халява. – А откуда тогда взялись все эти потрясающие доводы, с помощью которых ты убедил Спаталихрона и помог решить его проблему?
– Как откуда? Из моей головы. Я закален в спорах…
– Ты еще скажи, что у тебя на родине сплошь и рядом одни философы, шастающие по городу подобно Сократу и спорящие по поводу и без повода?
– Что-то вроде того… – сказал Иванов.
– И ты хочешь сказать, что и раньше тебе удавалось так логично рассуждать о месте бога в мироздании и его предназначении?
– Когда выпью – и не такое могу!
– Алкаш чертов, – возмутилась Халява. – Ты пытаешься пьяный бред выдать за высокие размышления о боге, мироздании, бытии и смысле жизни.
– Ну да… – просто ответил Иванов и непонимающе заморгал.
– Нет, зайка, ты – не Сократ. Это не в твоем духе!
– Не в моем духе? Да я экстраординарно владею логикой!
– Э-кстра-ор-ди-нар-но – какое красивое слово! – задумчиво сказал Халява. – Ты хоть знаешь, что такое логика?
– Ну… это когда думаешь… – выдавил Иванов. – Да что я с тобой говорю – ты же женщина! А объяснять, что такое логика женщине – дело бесполезное. Это как пытаться плевком попасть в солнце.
– На солнце плюнуть не так уж и сложно, – сказала Халява.
– Неважно, – спорил Иванов. – Со Спаталихроном все я придумал! Я все помню!
– Ладно, как хочешь, – согласилась Халява. – Я не представляла, что это тебя так заденет! Спорить с дураком – себя не уважать. Скажи, у тебя бывает смех без причины?
– Никогда, – заявил Иванов.
– Уверен?
– Вполне, – Иванов хихикнул.
– Чего ржешь?
– Да так…
– Эх, – вздохнула Халява.
– Ладно, хватит об этом, – отрезал Иванов. – Мне бы хотелось узнать у тебя кое-что…
– Что? – настороженно спросила Халява.
– Ты тогда говорила, что у Спаталихрона есть какой-то недостаток. В чем он заключается?
– Это очевидно, – ответила Халява.
– Не для меня.
– Ты же чертов гений полемики, – сказала Халява. – Сократ наших дней! Подумай часок-другой, возможно, до тебя и дойдет…
– Да прекрати ты уже! Я не знаю!
– Попроси вежливо!
– Пожалуйста, дорогая Халявушка, открой мне секрет. В чем недостаток Спаталихрона?
– Ладно, так и быть, уговорил, – сказала Халява. – Единственным недостатком Спаталихрона является метеоризм, сопровождающийся постоянным флатусом.
– Это что еще такое?
– Это, дорогой мой, когда существо непроизвольно портит воздух. Ты что, не замечал? Не чувствовал запах?
– Немного. Но я думал, что так пахнет сера…
– Спаталихрон сам не может узнать о своих проблемах с кишечником. Сравнительный метод, как ты уже понял, ему неизвестен. Когда он творил других существ по своему образу и подобию, то они все тоже получали наследственность в виде метеоризма. Поскольку Спаталихрон почти не имел контактов с внешним миром, то он считает, что беспрерывное испускание газов – нормальное явление, а отсутствие этого он считает изъяном. Неумение сравнивать – очень характерная черта богов. Поэтому если надумаешь вдруг стать богом, учитывай это.
– Ты шутишь?
– Почему это шучу? Нет плохих профессий, каждая профессия по-своему полезна и нужна. Бог – это такая же профессия, как сметчик или учитель, только звучит очень пафосно. Легких профессий не так много, и бог – одна из самых сложных. Но не труднее, чем быть сантехником.
– Как ты можешь так говорить о боге! – испытывая, возможно, впервые в жизни религиозный трепет, возмутился Иванов.
– А что в этом такого? Никакого кощунства, лишь констатация факта!
Иванов подошел к ларьку и увидел полки витрины, уставленные товарами. Не читая названий, он по внешнему виду определил пиво, водку, лимонад, воду, шоколадные батончики, жвачки и другие типичные для ларька товары. Окошко ларька было открыто, Иванов нагнулся к окошку, заглянул внутрь и увидел массивную грудь толстой продавщицы.
– Дайте мне литр пива.
– Какого?
– Все равно!
Из окошка высунулся коричневый пластиковый патрон с жидкостью. Иванов открыл крышку и присосался к бутылке.
– Деньги у тебя хоть есть? – шепотом спросила Халява.
– Совсем забыл про них, – испугано сказал Иванов. – Бежим!
И он бросился бежать подальше от ларька, слыша громкие ругательства продавщицы в свой адрес. Пробежав несколько дворов, он остановился, быстро дыша.
– Фух! – сказал Иванов. – Первый раз такое со мной.
– Связалась на свою голову! – ворчала Халява. – Он не только абсолютный кретин, но еще и вор.
Иванов ничего не ответил и опрокинул в себя остатки пива, жадно глотая.
– Эй! – сказала Халява. – Видишь тех трех? Вон они идут мимо гаражей! Тот, что в середине, и есть Курчи. Он всегда очень занят, но, надеюсь, для тебя найдет время…
– У него тоже есть какие-то недостатки, которые я должен учитывать? – спросил Иванов.
– Есть, но они не имеют значения, – ответила Халява. – Но это не значит, что проблем у тебя не будет!
– Он похож на человека, – сказал Иванов, когда фигуры приблизились. Курчи был среднего роста, упитан. На голове у него была плоская кепка, похожая на ту, которую носил мэр Москвы Лужков. Под мышкой он держал кожаную борсетку.
– Еще бы! – согласилась Халява. – В этой части Галактики человеческий облик вполне обычен.
– Посоветуй, какой нужен к нему подход?
– Не знаю, что и сказать, – ответила Халява. – Здесь все не так просто. Курчи склонен рассматривать все, с чем имеет дело, как материал для своих опытов. Один мой знакомый Миксли был как-то приглашен к нему в гости. Но так вышло, что, к сожалению, несчастный Миксли не привлек его внимания.
– И что случилось?
– Курчи начал проводить над ним эксперименты, а потом использовал в одном из своих проектов. Никакого злого умысла у Курчи не было – он просто был поглощен своим делом. Он переделал несчастного Миксли в подшипник для механизма офисного кресла. Миксли теперь выставлен в Музее Изобретений Курчи в зале офисной мебели.
– Ужас какой! – сказал Иванов. – И никто не может помочь твоему знакомому?
– Указывать Курчи на его ошибки – дело опасное. Поэтому все молчат. Курчи совершенно не признает, что способен на ошибку. Но ты не тревожься! Курчи – добрый человек. Хвалить его можно, но лесть он не переносит! Он ценит прямоту и честность. Если ты с ним в чем-то не соглашаешься – возражай, только по делу. Если согласен – соглашайся, но без лишних дифирамбов. Не впадай в крайности. Не задирай нос, но и не лебези. Покажи, что ты себя уважаешь, и прояви уважение к Курчи.
