От жуткой неловкости ей стало ужасно жарко, и она принялась машинально махать перед лицом рукой.
— Не волнуйся ты так, девочка моя, — певуче произнесла бабушка. — Я, например, не вижу в тех ваших отношениях ничего страшного.
Дженифер посмотрела на нее пытливо и с недоверием. Каких бы либеральных взглядов бабушка ни придерживалась, вряд ли она могла одобрить поведение восемнадцатилетней внучки, у них под носом предававшейся страсти с приезжим работягой.
— А как… — протяжно и с вопросительной интонацией проговорила Дженифер, желая спросить, откуда бабушка узнала о ее с Райаном связи, и не зная, в какие слова облечь свой вопрос.
— Как я догадалась о том, что у вас роман? — спросила бабушка, словно прочтя ее мысли. — Все очень просто. Если каждый раз при упоминании об одном и том же парне девушка краснеет, это верный признак того, что она в него влюблена. — Мэри-Роуз весело подмигнула.
Дженифер вздохнула с облегчением.
— Да, в то лето я действительно увлеклась Райаном, — еле слышно сказала она. Впервые в жизни ей представился случай заговорить о своей первой и негасимой любви с кем-то из близких.
— А сейчас это увлечение вновь пробудилось, правильно? — спросила бабушка.
Окончательно сконфузившаяся и вместе с тем обрадованная возможности поделиться своими переживаниями с родным человеком, Дженифер опустила плечи.
— Даже не знаю, что тебе ответить…
— Желательно правду, — спокойно и по-дружески сказала Мэри-Роуз.
Дженифер с опаской оглянулась на дверь.
— С мамой ты не делишься подобными вещами? — с пониманием поинтересовалась Мэри-Роуз.
Внучка кивнула и прошептала, боясь, чтобы ее не услышали:
— Мама добрая, но находится в слишком сильной зависимости от отца. А с ним у нас… Сама знаешь, какие отношения…
Бабушка удрученно покачала головой, поднялась с кресла, прошла к двери из толстого узорчатого стекла и плотно закрыла ее.
— Если бы ты только знала, моя милая, как горячо мы с дедушкой надеемся, что однажды вы все заживете мирно и счастливо! — воскликнула она, возвращаясь на место.
— Я знаю, что это — ваша самая заветная мечта, и с удовольствием исполнила бы ее, но, увы… — Дженифер беспомощно развела руками. — В нашей семье все зависит в основном от папы.
Мэри-Роуз погрузилась в печальную задумчивость, потом вдруг вновь оживилась.
— Кстати, ты так и не рассказала мне, что сейчас испытываешь по отношению к Райану.
Лицо Дженифер приняло страдальческое выражение.
— Разве это для тебя так важно, бабуль?
— Еще и как важно, детка. Пойми, я не из любопытства мучаю тебя расспросами, а из желания помочь, дать совет.
— Нашу ситуацию не изменят, по-моему, никакие советы. — Дженифер закусила нижнюю губу.
— Это еще почему?
— Потому что мы с Райаном абсолютно разные люди! — выпалила Дженифер, ощущая вдруг острую потребность высказать все наболевшее. — Я и в самом деле опять увлеклась им, а он и раньше и теперь смотрит на меня как на возможность развлечься, понимаешь?
Мэри-Роуз на мгновение закрыла глаза, а открыв их, уверенно заговорила:
— Я давно знаю этого человека, детка. И никогда не считала его каким-нибудь ветреником. У меня такое ощущение, что вы просто чего-то друг другу недоговорили или в чем-то неправильно друг друга поняли. Ты сказала, что обидела его сегодня. Так пойди и попроси прощения. Может, заодно и побеседуете с ним о ваших отношениях, во всем разберетесь.
— Нет! — отрезала Дженифер. — Я знаю, что Райан не воспринимает меня всерьез, и если начну приставать к нему с какими бы то ни было разговорами, то только сделаю себе больно! Может, сейчас он и выслушает мое извинение и даже простит меня, но через неделю-другую потеряет ко мне всякий интерес и пойдет своей дорогой. Нет! Уж лучше нам вообще больше не разговаривать!
— Значит, ты трусишь? — провокационно спросила бабушка, прищуривая глаза. — Значит, полагаешь, что имеешь право обижать людей и спокойно о них забывать?
Если бы я была в состоянии забыть Райана! — подумала Дженифер, едва не разражаясь нервным смехом.
— И добровольно отказываешься от возможного счастья? — задала еще один вопрос бабушка.
— Счастья? — У Дженифер больно защемило в груди. — Разве можно быть счастливой с человеком, который тебя не любит?
— Райан сам сказал, что не любит тебя?
— Н-нет, но… Я в этом не сомневаюсь, — пробормотала Дженифер.
Мэри-Роуз наклонилась и взяла ее руки в свои.
— Пообещай мне, моя дорогая, что все же поговоришь с Райаном. Ты ведь сама сказала, что с удовольствием осуществила бы нашу с дедом мечту…
— Но речь шла совсем о другом! — напомнила Дженифер.
— Мы мечтаем о счастье вас всех и были бы безмерно рады, если бы узнали, что хотя бы твоя личная жизнь наконец-то устроилась, — торопливо пояснила Мэри-Роуз. — Тогда ваш бедный дед хоть немного успокоился бы и…
— Это шантаж, бабушка! — прервала ее Дженифер, чувствуя себя загнанным в угол зверьком.
— Нет, моя хорошая, — тихо возразила Мэри-Роуз. — Это всего лишь просьба….
Элис проснулась в четыре дня, десять минут спустя из своей комнаты вышла Эмма, а еще через четверть часа мужчины вернулись из города. Эл изъявила желание сходить на пляж, а Бенджи тут же вызвался сопроводить ее.
Дженифер до самого ужина просидела у себя, вновь и вновь прокручивая в голове разговор с бабушкой и ведя мучительный диалог с самой собой.
Может, я и вправду должна извиниться перед Райаном, попытаться побеседовать с ним? — думала она, расхаживая по комнате. Может, действительно бегу от счастья?
От счастья? — переспрашивал у нее расчетливый и трезвый голос рассудка. А как же Эл? Как ты планируешь купаться в счастье с Райаном, если до сих пор скрываешь от него самое главное? Будешь, находясь с ним, продолжать лгать? Или наконец раскроешь ему свою тайну?
— Не знаю, не знаю, не знаю, не знаю, — бормотала Дженифер, закрывая глаза и прислоняя к ушам ладони, словно таким образом пытаясь отгородиться от внешнего мира, от нерешенных проблем и пугающих перспектив.
Думаешь, узнав о том, что Эл его дочь, Райан возликует? — продолжал пытать ее внутренний голос. Не возненавидит тебя за столь долгое молчание? Он имел полное право все эти семь лет быть для вашей девочки отцом и, может, с удовольствием выполнял бы свои родительские обязанности!
— Может, может, может, черт возьми! — шептала чуть не плача Дженифер, распахивая глаза, убирая от ушей руки и мечтая спастись от справедливых укоров внутреннего «я».
Но оно не замолкало, продолжало монотонно и целеустремленно над ней издеваться.
