Вдвоем близнецы моментально сляпали письмо. Присоединили Ларисину фотографию, файл с текстом резюме и отправили все это по адресу, указанному в объявлении.
В том самом объявлении, где от менеджера автосалона, кроме привлекательной внешности и интеллигентности, требовалось умение флиртовать и рассказывать анекдоты.
Вторую ночь Лариса тоже почти не спала. Забылась лишь под утро в беспокойном сне. Ей снилась всякая ерунда, вроде Левы в халате Деда Мороза, продающего с аукциона свою бесценную «оду». Причем ставки начинались со ста тысяч. Долларов, разумеется.
Утро началось как обычно. Каша, бутерброды, чай, кофе.
С трудом подняв детей — хотя до конца четверти еще было несколько дней, у них в душе уже начались каникулы, — Лариса накормила их и выпроводила в школу.
Зубов спал сном младенца. Она пожалела его и сама повела Прохора на прогулку.
День обещал быть замечательным. Небо на востоке розовело. Звезды постепенно растворялись в утренних сумерках. Снег не хрустел под ногами — значит, мороза не будет.
«Пора ставить елку», — внезапно подумала она и впервые за много-много дней почувствовала, что скоро праздник.
Скоро Новый год! Это значит, что в доме будет пахнуть хвоей и мандаринами. Что будет много встреч с друзьями и шумных застолий. Что обязательно произойдет что-нибудь удивительное и чудесное.
«Все будет хорошо», — решила она и улыбнулась, прислушиваясь к чему-то внутри себя.
Прохор зарылся по плечи в сугроб и что-то там выискивал, с силой натягивая поводок. Наконец, удовлетворив свое любопытство, он вынырнул из снега, отряхнулся и потянул Ларису дальше.
В рощице никого не было. Играть было не с кем. Прохор быстро замерз и прижался к ее ноге, по очереди поджимая лапы.
— Все? Нагулялся? — спросила она. — Пойдем домой?
Лариса пристегнула поводок, и он, словно заправская ездовая собака, потащил ее к подъезду.
Зубов храпел так, что сотрясались стены.
— Во дает, — сказала Лариса Прохору. — Одно слово — бурильщик. Пойдем пожуем чего-нибудь.
И тут зазвонил телефон.
Она, конечно, верила, что ей когда-нибудь позвонят. Но не думала, что это произойдет так скоро — уже на следующий день.
— Ур-ра!!! — завопила она и забегала по квартире, соображая, как лучше одеться — строго или не очень. Прохор, гавкая, носился за ней и помогал (точнее, мешал) в сборах.
Из спальни, пошатываясь, вышел Зубов.
— Чего орем? — сонно поинтересовался он.
Лариса виновато посмотрела на мужа — она ничего ему не сказала ни про объявление, ни про резюме.
Подошла к нему и обняла, такого теплого, родного.
— Иди спи дальше, — шепнула Лариса ему на ухо. — Я скоро вернусь и все расскажу. Хорошо?
— Угу, — сказал Зубов с закрытыми глазами.
Развернулся и на ощупь вернулся в кровать.
Она подъехала к автосалону, припарковалась и минут пять сидела в машине, сжимая руки и безуспешно пытаясь унять дрожь.
Наконец она рассердилась.
«Ну хватит в самом деле! Сколько можно! Прямо как маленькая девочка. Перестань трястись, — уговаривала она себя. — Можно подумать, снова замуж собралась. Ну что такого страшного может произойти? Да ничего. Хуже, чем есть, уже не будет. Как там в старом студенческом тосте говорится?.. «Пусть плачут те, кому мы не достались, и сдохнут те, кто нас не захотел». Если меня не захотят, то это будут не мои проблемы».
С этой бодрящей мыслью она вышла из машины и, сделав несколько глубоких вдохов, направилась к входной двери.
Внутри царила предпраздничная суета: народ страстно желал потратить деньги. Малочисленные менеджеры разрывались между клиентами.
Лариса подошла к охраннику — высоченному детине с лицом убийцы из голливудского боевика — и спросила, где можно найти директора.
— Его пока нет, но он скоро будет, — был ответ.
— Ничего. Я подожду, — улыбнулась она. Расстегнула пуховик и стала осматриваться, разбираясь, что к чему.
Оформители салона, кто бы они ни были, постарались на славу. В центре огромного зала стояла роскошная елка — высокая, метра под три. Из украшений на ней были только крупные шары, синие и серебряные. В те же цвета были наряжены и маленькие елочки, расставленные по периметру зала. Серебряный дождь, развешанный под потолком, дрожал на сквозняке и искрился.
Лариса одобрительно кивнула — это было красиво. Стильно, элегантно и очень нарядно.
Ей все здесь нравилось: и то, как грамотно расставлены автомобили (каждый на виду, удобные открытые подходы), и невозмутимые охранники, в своих черных костюмах больше похожие на метрдотелей дорогого ресторана, и солидная публика, в охотничьем азарте забывшая о хороших манерах.
Лариса была здесь впервые — салон открылся буквально на днях.
Она посмотрела на часы. Прошло уже двадцать минут, директора все не было. Лариса сняла пуховик и огляделась в поисках какого-нибудь стула. Конечно же ничего подходящего она не увидела.
— Вы не будете возражать, если я оставлю возле вас пуховик? — ослепительно улыбнувшись охраннику, Лариса положила одежду на стойку рядом с ним.
— А вы вообще кто будете? — несколько невежливо спросил он, растерявшись.
Лариса не обиделась.
— Я ваш будущий сотрудник, — ответила она и поразилась собственному нахальству.
Он был выше ее на голову и в два раза тяжелее, однако не нашелся что сказать. Она снова улыбнулась ему, правда на этот раз не так сияюще, чтобы не испугать его окончательно, и вернулась в зал.
Покупателей в салоне прибавилось, и менеджеров на всех явно не хватало. Некоторые клиенты, предоставленные сами себе, в нерешительности переходили от машины к машине, нигде подолгу не задерживаясь. Выбрав место наибольшего скопления народа, Лариса решительно направилась прямо туда.
Лохматый парень с кашемировым шарфом на шее забрался на водительское сиденье темно-серого «ниссана-кашкай» и оттуда с азартом отбивал нападки приятеля, привалившегося к открытой передней двери автомобиля. За их перепалкой с интересом наблюдали несколько молодых людей могучего телосложения и семейная пара предпенсионного возраста. Приятели с жаром обсуждали достоинства и недостатки «кашкая», практически не давая вставить слово менеджеру — скромному юноше с восточным разрезом глаз.
— Я тебе говорю: на нем в тайгу не сунешься! — убеждал стоявший у двери.
— Да фиг с ней, с тайгой. Ты глянь, какая тут посадка классная: сижу, как на троне, — отвечал сидевший в салоне.
— А обзорность? — не сдавался приятель. — Тебе же ни черта не видно!
— Да все мне видно. Чего ты к нему привязался? Лучше посмотри, каков красавец. А это что такое?
