Угадывая нерешительность любовницы, он накрыл ее руку своей, передвинул на несколько дюймов, и дыхание у нее перехватило. Ее прикосновение было таким легким, будто бабочка, пролетая, коснулась его своим крылом, и он ощутил мощное возбуждение, порожденное ее робким исследованием. Мужчина в такие моменты уязвим больше всего, подумал он. Отбросив одеяло, он встал перед ней на колени, раздвинул ее бедра и медленно овладел ею. Она страстно прильнула к нему и не смогла удержаться от невольного стона, ощутив его властное проникновение в глубины ее естества. А движения его все повторялись, и она, невольно подчинившись заданному ритму, начала отвечать ему. Это настолько сильно захватило и поглотило ее, что она забыла обо всем на свете. Существовало только слияние их тел. Был только этот мужчина, только этот момент, и стихийная всепоглощающая страсть, которая их объединяла. Потом она пережила вместе с ним нечто, что раньше было неведомо ей. Такого мучительного наслаждения не бывает, не должно быть, от него умирают.
Но она не умерла, а постепенно и очень медленно начала возвращаться к реальности, тело ее успокаивалось, довольное и расслабленное. Они лежали рядом, и она удивлялась его самообладанию. Его дыхание не участилось, сердце билось ровно, в то время как ее собственное в какой-то момент чуть не выпрыгнуло из груди.
Если бы она была немного опытнее, то могла бы улыбнуться и поддразнить его немного, покрыть легкими поцелуями широкую мускулистую грудь, возможно даже заняться его темными сосками, легонько терзая их зубами, пока он не застонет и не закроет ее рот долгим поцелуем. Она могла также позволить себе всякие другие вольности с его телом, просто чтобы услышать, как его дыхание станет хриплым и задыхающимся, и почувствовать быстрый рост мужской силы, вызванный желанием, пробужденным ею. В конце концов, разве не так ведут себя в постели настоящие любовницы? Но она ничего этого не делала. Слишком новы были для нее ощущения интимной близости, чтобы затевать подобные игры. И она просто неподвижно лежала, ощущая на теле ласковое движение его пальцев и легкие поцелуи, которыми он покрывал ее плечо.
Вероника не заметила, как задремала. Разбудил ее шум воды, доносящийся из ванной Ралфа. Взглянув на часы, она встала, взяла перемену одежды и направилась в свою ванную.
5
Ралф настоял на том, что проводит ее к хирургу. Более того, он оставался и ждал до тех пор, пока рану ее не обработали и не наложили на руку свежую повязку.
Далее он позволил себе проявить нетактичность, упомянув синяк, украсивший ее ребра.
Вероника взглянула на него укоризненно, сердясь за въедливость, и доложила, что доктор и этот синяк осмотрел, заверив ее, что ребра целы.
— Вы невозможно много командуете, мистер Спенсер, — проворчала она, когда они спускались в лифте.
Он поднял брови.
— А вы не командуете?
— Нет, я не командую.
Покинув здание, они молча прошли на автостоянку. И все время, пока ехали в сторону города, Вероника не проронила ни слова.
Они подъехали к магазину, торговавшему дорогой модельной одеждой, исполненной в основном в единственном экземпляре. Цены на ярлыках стояли астрономические. Входя в элегантный салон, Вероника чувствовала себя страшно неловко и отчего-то злилась на Ралфа.
Вскоре, впрочем, восхищение этим необыкновенным мужчиной взяло верх над всеми другими чувствами. У него оказался отменный вкус. За два часа он помог ей выбрать пару восхитительных вечерних туалетов, пару платьев для коктейлей, невероятно изысканный костюм, а ко всему этому роскошеству — несколько пар изящных туфель.
— А теперь пора перекусить. Время ланча, — провозгласил он, укладывая коробки и свертки с покупками в багажник машины и запирая его.
Выбор Ралфа остановился на ресторане «Эмманьюэл». Отложив меню, он с удивлением взглянул на нее, слыша, что она хочет заказать порцию копченого лосося и суп.
— Считаете, дорогая моя, что еда не имеет значения?
Серьезно взглянув на него, она сказала:
— Я бы обошлась сандвичем и чашкой кофе.
— Вам не нравится производить хорошее впечатление?
— А разве я здесь для того, чтобы производить впечатление?
— Нет, это не входило в мои намерения.
Тем не менее они привлекли к себе внимание нескольких посетителей.
— Скажите, а вам нравится, когда на вас глазеют? — рискнула спросить она и увидела, что его глаза слегка помрачнели.
— Не особенно.
Вероника предпочитала носить узкие юбки и блузки, дополняя их жакетом. Одежда не особо дорогая, зато хорошо на ней сидела и была ей к лицу. Но, вероятно, подумала она, в тех сферах, где вращается ее любовник, одеваются несколько иначе. Именно поэтому они сейчас привлекали всеобщее внимание. Он был прав, предлагая ей одеваться и вести себя соответственно его статусу.
— В таком случае... Благодарю.
— За что?
— За одежду, — просто сказала она. — И за еду.
Что это? Притворство? Игра? Нет, вряд ли, подумал Ралф, тут нечто иное.
— Представьте, Вероника, я прекрасно понимаю, что стоит за вашей благодарностью. Но не стоит, право, смущаться.
Действительно, не стоит смущаться по поводу новых приобретений, ведь это не более чем необходимость, уговаривала себя Вероника. В конце концов, любовница богатого человека обязана хорошо одеваться.
— Мне еще предстоит навестить отца, — сказала Вероника, когда они перешли к кофе. — Вчера я у него не была. А потом еще надо заехать к Тони.
— Они ведь в разных больницах, — ровным голосом произнес Ралф, и она взглянула на него настороженно.
— Обещаю вернуться домой вовремя. Только скажите, когда нам надо будет выходить.
— Сразу после шести.
Вероника взглянула на часы: почти половина второго.
— Отца я навещаю каждый день. А у Тони никого нет.
Никого, кто позаботился бы о нем, договорила она про себя. Ему, возможно, хуже, чем сироте. Тот хоть знает, что к нему некому прийти, и никого не ждет.
Ралф призвал официанта, быстро расплатился с ним и сразу встал.
— Буду ждать вас дома в четыре тридцать. Не позже, — строго сказал он, когда они шли к машине.
Машин на больничной стоянке было полно, что и понятно: по выходным посетителей всегда больше, так что припарковаться Веронике удалось не сразу. Она провела с отцом полчаса и помчалась к Тони. До той больницы, где он лежал, нужно было проехать несколько миль. Парень выглядел просто ужасно — весь в ссадинах и синяках, которые сегодня стали еще страшнее.
— Вы пришли, мисс Хеймиш! Я очень рад.
Она принесла ему небольшой томик Диккенса и несколько бутылок фруктового сока.
— Ну, как ты, Тони? Выглядишь сегодня лучше.
