Книга Загадка Бомарше - Людмила Котлярова

Госпожа Обертен переживала самые трагичные дни своей жизни. Ее дочь, свет ее очей и одна единственная надежда на спокойную старость, покинула этот мир.

— Бедная Мадлен, моя несчастная девочка, — прошептала госпожа Обертен, прижимая кружевной платочек к глазам, — мое материнское сердце меня не обманывало, когда я своими руками вручила твою судьбу в руки этому чудовищному человеку, который довел тебя до могилы.

Госпожа Обертен разразилась рыданиями. Однако осторожный стук в дверь заставил ее остановиться. Она быстро осушила слезы и нашла в себе силы произнести: «Войдите». Дверь отворилась, и на пороге комнаты показался Бомарше.

— Вы желали меня видеть. Я в вашем распоряжении, сударыня. — Бомарше не сделал и шагу по направлению к госпоже Обертен, предпочитая оставаться у двери.

— Я давно уже склоняюсь к мысли о том, что чем меньше вас вижу, тем это лучше для меня. К несчастью мы связаны с вами родственными узами и некоторыми обязательствами, которые, к сожалению, не дают возможность избежать общения с вами, — холодно произнесла Обертен.

— Я понимаю вас, сударыня. Тяжелая утрата, постигшая нас с вами, самым неприятным образом отразилась на ваших нервах. Но поверьте, я скорблю о потере горячо любимой супруги не менее, чем вы о потере горячо любимой дочери. Нам в нашем с вами положении было бы разумно оставаться друзьями, как и прежде.

— Вы заблуждаетесь, сударь. — Глаза мадам Обертен гневно блеснули. — Я никогда не была вашим другом, а терпела вас исключительно ради счастья Мадлен. Окажись вы достойным мужем для моей несчастной дочери, каким являлся ей господин Франке, даже и тогда у меня не было бы желания назвать вас своим другом.

— Вы несправедливы ко мне, сударыня. — невозмутимо произнес Бомарше. — Когда-то все вокруг было против той любви, которую мы с Мадлен испытывали по отношению друг к другу. Но провидение Господне, направляющее все события к предопределенному финалу, сочло возможным соединить наши судьбы брачным союзом. Неужели десница, определившая все подобным образом, выбрала недостойного супруга для вашей дочери?

— Ваше главное достоинство, сударь, уметь извлекать максимально возможную выгоду из всех положений, в которых вы оказываетесь. — С негодованием в голосе произнесла мадам Обертен.

— Вы говорите об этом так, как будто это величайший из недостатков.

Госпожа Обертен порывисто встала и прошлась по комнате.

— Ваши недостатки, равно как и ваши достоинства, представляют собой опасную смесь, источающую такой притягательный аромат, что даже я, немало повидавшая на своем веку, была введена в заблуждение. Что же говорить о несчастной Мадлен? Теперь я понимаю, что она была обречена, как только вы обратили свой заинтересованный взор в ее сторону.

— Однако мой взор нисколько не смутил вашу дочь, состоявшую в то время в законном браке с господином Франке. Неужели вы полагаете, что подобным образом я разрушил ее счастье. — Тщательно подбирая слова, произнес Бомарше. — Напротив, мое появление рядом с ней явилось настоящим подарком судьбы, в чем она неоднократно признавалась мне.

— Такой подарок, как вы, сударь, ничто по сравнению с тем, чем одарила вас моя дочь. Она оставила вам имя, благодаря которому вы в одно мгновение изменили свое положение в обществе. Из безродного голодранца вы превратились в богатого вельможу, чем тут же с успехом воспользовались, покупая должности при дворе, — лицо Обертен приняло самое брезгливое выражение.

— Напрасно вы ставите мне это в упрек, сударыня. Моя ли вина в том, что ни выдающиеся способности, ни талант не являются гарантией того, что вы будете отмечены в этом мире по достоинству. Если бы все обстояло именно так! Кто знает, на каких высотах пребывал бы я! Навряд ли тогда вы имели возможность приблизиться хотя бы к подножию их.

Госпожа Обертен даже вздрогнула от подобной наглости. Вместо того, чтобы вымаливать прощение у ее ног за свой бесчеловечный поступок, стараясь смягчить ее сердце, этот безродный наглец смеет говорить о своем превосходстве!

— Вы слишком самонадеянны, сударь. — Мадам Обертен гордо вскинула голову и окинула Бомарше презрительным взглядом. — К счастью в мире все устроено так, как есть. И от таких, как вы, он надежно защищен существующими законами.

— Нет такого закона, который невозможно было бы обойти, — парировал Бомарше.

— О, вот тут вы правы. И в этом вы преподали мне блестящий урок. Такой мошенник, как вы, всегда сумеет найти выход из любого положения, — Обертен приходилось сдерживать себя, чтобы не унизиться до крика перед этим самозванцем.

— Ваш тон оскорбителен. Чем я заслужил подобное обращение?

— Тем, что вы незаконно унаследовали имущество Мадлен.

— Вы удивляете меня, сударыня. — Бомарше развел руками. — Кому, как не вам, лучше других известно, что после смерти Мадлен я остался голым, в прямом смысле этого слова. И все это только из-за небрежности нотариуса при составлении брачного контракта. Если бы не эта досадная оплошность, я бы имел все законные права на имущество супруги. Только благодаря вашему сердечному участию в этом деле справедливость восторжествовала. Вы же сами подписали согласие на наследование мною имущества Мадлен. Неужели вы забыли об этом?

Губы мадам Обертен сжались в тонкую нить и почти совсем исчезли с ее лица. Однако в следующий момент, она разразилась сильнейшим негодованием.

— Как вы справедливо заметили, я действительно приняла самое сердечное участие в вашем деле, так как полагала, что вы любили мою дочь. Но, едва добившись своего, вы потеряли всякий стыд! Вы так спешите вступить в наследство, что обратились с просьбой к нотариусу ускорить это дело за приличное вознаграждение. Ваш цинизм просто возмутителен.

— Сударыня, вам прекрасно известны мои денежные затруднения в связи с похоронами.

— Мне известно гораздо больше, чем вы полагаете. Просто удивительно с какой легкостью вы влезаете в долги, не получив еще ни одного су из причитающихся вам денег. Кредиторы осаждают наш дом днем и ночью. Я видела ваши счета. — Лицо мадам Обертен пошло красными пятнами. — Вам не хватит никакого наследства, чтобы расплатиться по ним. Для чего я старалась ради вас? Чтобы вы превратили все эти деньги в пыль?

— Все рано или поздно обращается в пыль и тлен. Так стоит ли скорбеть о скоропроходящем? — спокойно произнес Бомарше.

Госпожа Обертен вздрогнула от этих слов, как от удара хлыстом.

— Я наконец-то начинаю понимать вас. Для вас все одинаково бесценно и скоропроходяще, будь то презренный металл или человеческая жизнь. Бедная Мадлен! Она никогда ничего не значила для вас.