– Надеюсь, вы забиваете окна на случай урагана? – осведомилась она.
– А зачем же еще? – Гейб потянулся за очередным гвоздем. – Ваш дом может не выдержать напора ветра. И вообще, какое вам дело?
– Во-первых, дом не мой. А во-вторых, представьте, мне до него есть дело. – «Да, мне есть дело и до дома, и до тебя, только я не решаюсь сказать об этом», – добавила она про себя. Прошлой ночью Тесс впервые убедилась, как верна поговорка: от любви до ненависти один шаг. Не повстречайся на ее пути этот человек, она не чувствовала бы теперь себя такой несчастной. Но в их жизни был прекрасный вечер, да еще в голову ударило вино.
– Странно вы проявляете свою заботу, мисс, – заметил Гейб.
Налетевший ветер чуть не вырвал у него из рук лист фанеры, и он со всей силы вогнал в него гвоздь. Тесс невольно вздрогнула, представив себя на месте фанерного листа. Видимо, потрясенный вчерашним ночным разговором, но скрывавший это за маской равнодушия, Гейб не мог теперь не выказать раздражения. Но – черт возьми! – как прекрасно он выглядит, несмотря на бессонную ночь, проведенную за работой чрезвычайной комиссии. Томительная боль охватила Тесс, проникая в каждую клеточку. Все! Довольно.
– Я скоро съеду. Вот только хотела поблагодарить вас за любезно предоставленный ночлег. – Она хотела отойти от окна, но ноги словно приросли к полу. Она могла бесконечно любоваться его ладной фигурой. Облегающие джинсы, выцветшая клетчатая рубашка… Он бесподобен. – Да, еще кое-что, Гейб.
Рука с молотком застыла на полпути к цели.
– Еще вчера у меня возникло странное ощущение, что мы встречались раньше. Вы не думаете, что…
Не успела она закончить фразу, как из-за угла Каса показался парень с молотком в руке. Тесс моментально вспомнила его – подающий надежды молодой художник. Вчера он показывал ей свои морские пейзажи в сине-зеленых тонах.
– О, доброе утро, мисс Дрисколл. Мы решили забить окна на случай урагана. Передают, что угроза сохраняется. Многие эвакуируются. Фелиция тоже собиралась, но я остаюсь. Ведь вы знаете – парад в честь праздника Хэллоуина назначен на этот вечер.
Гейб невозмутимо продолжал работу. Дьявол! Надо же было выбрать этому Джимми – или нет, кажется, он назвался вчера Джо – более неподходящее время! Сердце Тесс упало.
– Джо, почему вы решили помочь?
Он пожал плечами:
– Потому что мы не можем оставить старый дом. Как он выдержит натиск ветра? Вы ведь не возражаете, Гейб?
Тот кивнул, не отрываясь от дела.
– Мы? Кто такие «мы»?
– Ах, ну да! Мы – это гильдия художников. Я, Фелиция, Марго, Элизабет, Хосе и Кармен, Желибин, Папа. Они сейчас работают у противоположной стены. А остальные скоро подойдут.
Гейб язвительно рассмеялся:
– Ну, знаете, Тесс. Похоже, на острове у вас появился целый фан-клуб. Думаю, вы сами расскажете всем этим людям, как проявляете заботу о Каса.
Она бросила на него красноречивый взгляд.
– Да-да, это прекрасно, что вы решили помочь. Передайте всем от меня огромное спасибо.
– А вы отправляйтесь в кровать. Отдохните. Мы обо всем сами позаботимся.
Тесс отступила от окна. Головная боль снова напомнила о себе. Так, значит, Гейб никому не сообщил о вчерашнем разговоре. И Тесс должна сейчас сама спуститься к этим милым, добрым людям и признаться в том, что она, подлая и лживая трусиха, с позором покинет город, как только упакует вещи.
Господи, они наверняка расстроятся, узнав правду! Кстати, хорошо, что у нее остались их визитки. Дома, в Индиане, можно подготовить целую серию открыток, навеянных флоридскими мотивами, используя эскизы художников из Ки-Уэста.
«Слабо, слабо, слишком слабо, Тесс, – стучало в голове. – Иди же к ним, посмотри этим людям в лицо. Они тоже имеют право знать правду. Как и Гейб».
Тесс не представляла себе, как осуществит задуманное. Впереди нет ничего, кроме боли. При воспоминании о реакции Гейба сердце забилось с удвоенной силой. Нет, нельзя о нем сейчас думать. Не допускать и мысли о раскаянии. Он едва ли захочет встретиться с ней лицом к лицу еще раз. Надо пока переждать в доме. И кстати, наконец-то принять душ.
Но прохладная вода почему-то не принесла облегчения: голова раскалывалась на части, на душе скребли кошки… Интересно, кто-нибудь умирал от головной боли? Или, быть может, от сердечной?
– Доброе утро, Тесс! Не удивляйся, но теперь я буду звать тебя хозяйкой ранчо, или, как говорят здесь, ранчеро. Итак, дорогая ранчеро, пища богов давно ждет нас. Давай скорее! – Марго быстрым шагом направилась в сторону кухни. Тесс едва поспевала за ней.
Трое женщин что-то усердно резали и перемешивали в больших посудинах. Тесс встретили дружескими приветствиями. И хотя она не понимала, откуда здесь эти женщины и что делают на чужой кухне, кто их прислал, Тесс улыбнулась им. Видно, душ все же сделал благое дело, раз соблазнительные запахи жареного лука, томатов и специй приятно будоражат аппетит.
– Слава Богу, Гейб уехал. Надеюсь, теперь он не вычислит, что мы с тобой близкие подруги.
– Все в порядке. Он только что сел в свой грузовик. Я видела. Но он меня не заметил. С тобой все в порядке? Ну-ка садись, на тебе лица нет. – Марго захлопотала у буфета. – Кофе, или апельсиновый сок, или и то и другое?
Тесс облокотилась на громадный сосновый обеденный стол.
– Тащи все, что есть.
Кофе оказался крепким и горячим. Кофеин приятно будоражил кровь. Мадам Озма, поколдовав над блюдом еще пару минут, высунула голову из двери кухни и позвала всех к столу. Тесс удивилась, как быстро комната наполнилась проголодавшимися художниками. Сколько загорелых лиц, добрых улыбок и здорового духа дискуссии! Кое-кто расположился за столом, многие, взяв тарелки, стояли вдоль стен.
– Мы – кучка трусов, – прорезался вдруг сквозь гул голосов мужской тенор. Тесс вытянула шею, чтобы увидеть говорящего. Это был Диззи, местный художник, человек с рублеными чертами лица. Он показывал ей вчера свои рисунки ярких тропических цветов. – Я родился здесь, на острове прошла вся моя жизнь. За это время мы пережили не одно стихийное бедствие, и уверен, ураган лучше переждать здесь, чем эвакуироваться. Тем более точного времени, когда он обрушится на Ки-Уэст, не называют.
– Парень прав, – закивал Папа, жадно поглощая пищу. – Помню, за десять часов до бури «Эндрю» нам тоже сказали: смывайтесь отсюда! А я убежден – пока я здесь, с моим домом все будет в порядке. Вот так-то, парни и девчонки.
– Неправда! – Фелиция в сердцах швырнула на стол бумажную салфетку. – Дом можно перестроить, восстановить. Только нужно время. А мы – сумасшедшие идиоты, сидящие без дела, пока Рим горит. – С этими словами она стремительно вышла их кухни.
Тесс хорошо понимала страх девушки. Она хотела было догнать беднягу, но ее остановила властная рука Марго.
