— И бросишь меня тут подыхать. Я воевал, я видел, после таких ран не выживают.
В этом он был прав, он был обречен. Я не собирался его тащить на себе в больницу хотя бы потому, что не смог бы вразумительно объяснить, где и как получил Ахмед ранения. Впрочем, я бы в любом случае не стал этого делать.
— Будь ты проклят, пусть обрушатся на тебя все несчастья мира, — собрал Ахмед остатки своих сил для произнесения страшного проклятия в мой адрес. — А теперь добей меня, — вдруг попросил он.
В той ситуации, в какой он оказался, это была единственно просьба, которую я мог для него исполнить. Я поднял пистолет. Раздался выстрел.
Я постарался как можно быстрее удалиться от этого печального места. И, как оказалось, сделал это своевременно. Звуки выстрелов привлекли внимание военных, я слышал их голоса. Наряд из двух солдат прошел совсем рядом со мной. Я переждал, пока он окажется на почтительном расстоянии, затем продолжил свой путь.
То, что случилось, меня удивило и не удивило. Подозрения о том, что Ахмед способен на подобные действия возникли у меня еще у него в доме, когда я заметил, как жадно смотрит он на мои деньги. И пока мы карабкались по горам, я старался сохранять бдительность. Я провел в этих местах достаточно много времени, чтобы не знать нравы местного населения, двуличие и коварство здешних людей. И все же до конца я так их и не изучил, так как после того, как я спас его от верной гибели, был почти уверен, что он не станет поступать таким вот неблагодарным способом. И лишь при прощании у меня вновь возникли подозрения.
Невольно я вспомнил двух маленьких детей с черными большими глазами. Узнают ли они когда-нибудь, как погиб их отец. Да и нужно ли им это знать? И все же я не мог отмахнуться от мысли о том, что для Ахмеда оказалось очень легко пойти на ограбление и убийство спасшего его от смерти человека. Судя по его поведению никаких угрызения совести он не испытывал, вид чужих денег заслонил ему все. У таких, как он, нет никаких внутренних барьеров для проявления зла. И потенциально они не просто опасны, они представляют для всех гигантскую угрозу.
Мой путь вниз пересекал ручей. Я встал на колени, сделал несколько глотков студеной чистой воды, потом умылся. Спуск заканчивался и пора было подумать, что делать дальше?
Через полчаса я вышел на опушку леса. В нескольких сот метров проходила большая трасса. По ней двигались войска. Машины то большими, то поодиночке то и дело проносились асфальтовому треку. Они ехали очень быстро, явно опасаясь засады боевиков. И между прочим, правильно поступали, так место для нее тут было очень подходящее — вдоль трассы на много километров тянулся густой лес. Сделал несколько выстрелов — и исчез в нем, словно тебя и не было.
Конечный пункт моего маршрута была столица республики, которая находилась в руках боевиков. Кроме меня туда устремлялся и основной поток федеральный частей. Но такие попутчики меня совсем не устраивали. Что я буду говорить бесчисленным проверяющим с их стороны, поверят ли они в мою легенду? Среди документов, которыми снабдил меня Сулейман, была справка о том, что я являюсь жителем этого города. Но не вы зовет ли она лишь дополнительные подозрения?
Ситуация усугублялась тем, что по моим сведениям где-то неподалеку находился отряд, в котором я когда-то имел честь служить и из которого я был с позором изгнан. А если я столкнусь носом к носу с бывшими сослуживцами? Они-то уж не поверят никаким моим липовым справкам, сколько бы печатей на них не было бы наляпано. Я уж не говорю о том, что меня просто многие знают в армии. Когда-то имя мое было там достаточно популярно, чем я, чего скрывать, весьма гордился. Но теперь эта прежняя известность оборачивалась против ее носителя, делая меня более уязвимым.
И тут произошло то, чего я так боялся. На шоссе вышла колонна, состоящая примерно из десяти машин. И одновременно откуда-то с гор спустился отряд боевиков. Он был небольшим, человек двенадцать. Я лежал в стороне, хорошо замаскировавшись, — и они меня не видели.
Я понимал, что сейчас произойдет, боевики расстреляют колонну федералов. По-видимому, они давно следили за дорогой и как только появились машины, быстро спустились вниз.
Я почувствовал, как прошиб меня холодной пот. У меня оставалось еще пару минут, дабы предупредить надвигающуюся трагедию. Я мог выскочить, закричать, открыть огонь по бандитам. Но я продолжал лежать неподвижно. Если я вмешаюсь в ход событий, то подвергну себя огромному риску, в меня начнут стрелять и с той и другой стороны. И собственно почему я должен подвергать себя смертельной опасности. Это война не моя война, я не принимаю в ней участие, я здесь совсем по другому, можно сказать, частному поводу. У них свои дела, у меня — свои. И ко мне не имеет никакого отношения то, что тут творится.
Колонна поравнялась с тем местом, где засели боевики. Раздались выстрелы из гранатометов, в сторону федералов понеслись хищные стаи пулеметных очередей.
Бандиты были опытными бойцами, они подбили первую и последнюю машину, тем самым заблокировав движение всей колонны. Солдаты выбегали из грузовиков и тут же попадали в зону активного огня. Несколько человек были скошены буквально мгновенно.
Федералы открыли ответную пальбу, но в отличии от них боевики не стояли на одном месте, они быстро перемещались, и автоматные очереди в холостую прошивали листву. Несколько боевиков побежали в мою сторону и залегли буквально в метрах тридцати от меня. Если бы не мое искусство маскировки, я был бы давно ими обнаружен. А мой единственный, взятый у Ахмеда пистолет, против их автоматов — оружие скорей игрушечное чем боевое.
Послышался характерный звук моторов летящих вертолетов. Через несколько минут они оказались у меня почти над головой. Несколько ракет устремились к месту, где предполагалось, что находятся боевики. Но они успели подняться выше. Я же как можно плотнее, словно к любимой, прижался к земле. Я давно уже не был под ракетным обстрелом и чувствовал себя, мягко говоря, не совсем в своей тарелке. На мое счастье основная зона, куда метились вертолетчики, оказалась в стороне от меня.
Бой затих, вертолеты, отстрелявшись, улетели на базу. Я приподнял голову и посмотрел, что делается на дороге. Зрелище было более чем печальное, горели три машины, вокруг них лежали убитые и раненные. Несмотря на приличное расстояние, до меня доносились их крики.
Я же раздумывал, что мне девать. Идти вперед нельзя — там федералы, к которым без сомнения в спешном порядке уже идет помощь, где-то наверху прячутся боевики. Так что я могу угодить либо к тем, либо к другим. Скорей всего придеться пролежать тут несколько часов. Эта задержка совсем не входила в мои планы, но иного выхода я не видел.
Я был уверен, что выбрал удачную позицию и хорошо замаскировался. Но, как оказалось, я переоценил свое мастерство. Внезапно откуда-то сверху появились трое боевиков и нацелили на меня автоматы. Один из них красноречивым жестом показал мне, что если я подам голос, то это случится в последний раз в моей жизни.
В данной ситуации сопротивляться было совершенно бесполезно. Повинуясь их молчаливым приказаниям, я вылез из своего укрытия.
