— Ну ладно, а дальше что?
— В каком смысле?
— Что мы будем делать? Как освобождать Шейлу?
Бен откинулся на спинку стула.
— Официально руки у нас связаны.
— Чего?!
Бен посмотрел на Торка — чуть грустно и очень искренне, словно готовясь сообщить плохие вести ребенку или недоумку.
— Правительство США не вступает в переговоры с террористами. — У музыканта челюсть отвисла. — Мы всегда придерживались такой политики.
— Да откуда вы взяли, что это террористы? Час назад они были похитителями!
Бен склонился к собеседнику с заговорщическим видом.
— Я не могу назвать свои источники. Вы же понимаете.
Торк покачал головой.
— Нет, не понимаю. Вы знаете, где они? Неужели нельзя устроить спасательную операцию? Послать коммандос?
— Вам следует обсудить это с тайскими властями, но я сомневаюсь, что они сильно помогут.
Торк сгорбился, опустил глаза в пол. Он ожидал совсем другого. Вот бы кофе обернулся пивом как по волшебству… Пиво бы сейчас так кстати!
Торк не поднимал головы и не слушал Бена, а тот распинался насчет национальной безопасности, государственной политики, еще чего-то… Отговорки собачьи! Достал уже! Вспомнилось, как он купил новенькую электрогитару, сделанную на заказ, но она никак не работала. Никто не мог ее наладить, никто не понимал, в чем дело. Прекрасный инструмент, но как же он раздражал! Однажды Торк не выдержал и принялся колотить гитарой об пол, пока та не превратилась в груду струн и щепок (и ведь даже публики тогда не было, некому было насладиться зрелищем!). Бен сейчас очень напоминал ту гитару…
— В жопу. Я сам договорюсь.
Бен (только и ждавший реакции Торка, хоть чего-то, что можно будет включить в отчет) заговорил строго и официально.
— Мы не можем вам этого позволить.
— В смысле? Вы же только что сказали, что не можете помочь. У вас есть на то причины, ладно. Ну и не лезьте! Вас это, нах, не касается.
— Вы — гражданин США, мистер Генри. Помощь террористам или террористическим организациям противоречит «Патриотическому акту», закону о борьбе с терроризмом. Если вы попытаетесь заплатить выкуп за жену, боюсь, мы вас арестуем. В случае признания виновным вам грозит от десяти до пятнадцати лет тюрьмы.
— А как же Шейла? Она тоже гражданка!
Бен закрыл ноутбук.
— Буду с вами честен, мистер Генри. Мы ведем войну. Подумайте, на что способны террористы, получив миллион долларов!
— Прекратят террор и откроют ресторан? Я бы сделал так.
Бен покачал головой.
— Они накупят ядерного оружия! Сделают грязную бомбу и взорвут весь Кливленд! Погибнут сотни тысяч людей. А вы что будете чувствовать?
Торк пожал плечами.
— Кливленд? Зачем нужно взрывать Кливленд?
— Или Сент-Луис, Канзас, Де-Мойн… Любое место в сердце страны так уязвимо!
Невероятно! Музыкант расхохотался прямо в лицо Бену.
— Да вы, бля, шутите!
— Уверяю вас, ничего смешного не будет, если над Америкой взорвут грязную бомбу.
Как обычно при столкновении с правилом или запретом, идущим вразрез с его желаниями, Торк вышел из себя.
— Как-то мне сомнительно, что малайские террористы хотят вздрючить Кливленд. Вы там сами-то были? Это место уже и так отравлено!
Бен постарался изобразить сочувствие. Такая физиономия хорошо действовала на прошлой работе при общении с клиентами автосервиса. Фальшивая маска выстраданного сочувствия, правдоподобная злость на то, что мелкие ежедневные проблемы превращают сладкую жизнь в настоящий ад на земле.
— Простите, я знаю, что вы чувствуете! Но потери случаются на любой войне, невинные люди вдруг оказываются под колесами зла. Мне очень жаль, что ваша жена стала одной из них.
Торк поднялся, не собираясь больше сидеть и выслушивать это дерьмо собачье.
— Пока еще не стала.
— Сядьте, мистер Генри. — Торк послушался. — Я хочу вам помочь.
— Валяйте.
— Я сам займусь этим, лично. Но вы должны кое-что пообещать. — Торк кивнул. — Вы должны пообещать, что никому ничего не расскажете. Просто ждите, а я займусь террористами.
Пока Торк размышлял, открылась дверь, и в комнату вошел таец в униформе — полицейский.
— Агент Хардинг? Можно с вами поговорить?
Бен кивнул Торку.
— Сейчас вернусь.
* * *
Капитан Сомпорн много думал и пришел к выводу, что отпускать заложников по очереди — значит подвергать себя и ребят огромному риску. Их ждет неизбежное наказание, положенное за похищение иностранцев в Таиланде, ведь это — угроза прибыльному туристическому бизнесу. Лучше, решил он, получить один, самый выгодный выкуп и навсегда покончить с похищениями людей. Вполне разумно. Сомпорн поделился планом с остальными, и ребята согласились. Охранять пленников было так же скучно, как обслуживать злющих клиентов в ресторане. Парням надоело таскать еду, убирать дерьмо. Вообще-то некоторые, особенно Киттисак, хотели убить остальных заложников, а тела бросить в море, но Сомпорн их отговорил. Больше мороки, чем пользы.
Он велел отнести пленникам завтрак — горячую рисовую кашу с сушеными креветками, немного овощей. Туристы и так будут в ярости, когда вернутся в свои отели. Капитан решил, что перед тем, как вышвырнуть их на свободу, заложников следует покормить — немножко ублажить, оказать любезность. Хороший способ сгладить возмущение, утихомирить гневные вопли о справедливости, запутать, возбудить противоречивые эмоции.
Шейла завтракала, сидя на земле. Удивительно, какая вкусная каша! А может, просто такой голод… Она нашла не слишком затененное местечко и грелась в лучах солнца. Подняла глаза, услышав, что Капитан Сомпорн кричит своему подручному. Тот подпрыгнул (Шейла заметила свои пропавшие очки «Шанель») и поспешил к ней с солнечным зонтом в руках. Воткнул зонтик в землю и развернул так, что Шейла оказалась в тени.
Она посмотрела на Сомпорна.
— Мне нравится солнце.
Капитан погрозил пальцем.
— Вы уже покраснели. Я спасаю вас от рака кожи.
Миссис Стекольщица поцокала языком, словно поведение Сомпорна доказывало ее подозрения.
Несколько тайцев вынесли из хижины вторую американку и понесли к морю: протащили запачканное тело по песчаному пляжу, опустили в воду. Видно было, что подручным Сомпорна такое задание сильно не по душе. Один придерживал голову американки над водой, второй аккуратно снимал одежду.
Тайцы принялись возить тело в воде взад-вперед полоскательными движениями, потом бросили на песок. Белокожая женщина так и осталась лежать голой на солнце — отвислая грудь тяжело вздымалась от испуганных вздохов. На мокром теле отчетливо проявились укусы насекомых, точно следы от раскаленных гвоздей. Царапины и ранки щипало от соленой воды, и женщина неуверенно заерзала, пытаясь понять, где оказалась.
