Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Я приняла решение. И остановилась. После одиннадцатого шага, как и должна была. Выставила вперед руки, делая вид, что ищу козла.
– Зачет! – крикнул орлан.
Я протянула руку к повязке, и тут…
Я услышала, что в меня стремительно летит какой-то предмет. Не успев понять, что это, какого размера, откуда и почему взялось, я изогнулась и поймала… волейбольный мяч. На ощупь сомнений не было.
Я услышала, как кто-то, скорее всего орлан, кинулся к выходу.
Затем воцарилась тишина.
Я все-таки сняла повязку. Директриса и Олежка, на чьем лбу красовался здоровенный синяк, молча смотрели на меня. Орлан появился в дверях – видимо, он пытался догнать того, кто бросил мяч, но не догнал. Он тоже смотрел – так же, как одиннадцать лет назад на мою мать, когда сказал: «И девочку тоже».
– Олег, иди переодеваться, – велел полицейский, не отрывая от меня взгляда.
Олежка встал и, ничего не понимая, потащился к выходу. Орлан, не глядя на него, посторонился.
Тяжело дыша, я смотрела прямо ему в глаза. И мне было страшно. Хотя он не ругался и, кажется, даже не был рассержен.
Орлан подошел и взял меня за плечо – сильно не сжимал, но держал крепко.
– Да, девочка. Не думал я, что так… Ключи от тренерской! – потребовал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Физрук, который, оказывается, тоже был в зале, молча бросил ему ключи.
– Может, вы объясните, что…
– Ирина! – резко одернул директрису орлан и добавил уже вежливо: – Андреевна. Я действую согласно инструкции. А отвечать на вопросы будете мне вы. Учитель, немедленно приведите привратника!
Он потащил меня к тренерской. Настроение полицейского явно поменялось в худшую сторону – уж лучше бы Ирина Андреевна его не трогала.
Подведя меня к открытой двери, орлан разжал хватку и мрачно сказал:
– Заходи.
Я послушалась. А что еще делать? Не драться же мне с ним, это смешно. Он боевой оборотень, а я девочка-подросток. Загадочная «техно».
Глядя в сторону, полицейский произнес:
– Посиди здесь недолго. Поиграй в мячики. Пока мы побеседуем с твоими… учителями.
Последнее слово он словно выплюнул. И закрыл за мной дверь на ключ.
Через несколько минут я услышала за дверью голоса и поняла, что пришел дядя Коля. Он что-то делал с замком. И зачем? Ведь я и так заперта, никуда не денусь.
Настроение было – хуже некуда. Усевшись на стул, я достала из кармана булавку с нитками и принялась доплетать феньку Белый – это моя злость, потому что я сейчас от злости раскалюсь добела, зеленый – безнадега, фиолетовый… Я мрачно улыбнулась. Всем на меня фиолетово, что ж еще. Ну и мне! На вас! Фиолетово!
Я так туго затянула нитку, что чуть не порвала. Потом сунула незаконченную феньку в карман и, надувшись, просидела минут пять. Наконец мне надоело бездействовать, и я огляделась. Полки, на них мячи, кегли, скакалки. В коробках – лыжные ботинки. В углу – стойка с обручами. На столе – банка со всяким мусором, вроде скомканных бумажек и непишущих стержней. Внезапно среди мусора мелькнул серебристый бок. Запустив руку в банку, я выловила… маленькую блестящую рыбку и чуть не вскрикнула от радости. Эта штука для удочки, называется «блесна». А попала она сюда, видимо, потому что отломался крючок, и теперь она не годится для ловли рыбы. Ну рыбаку, может, и не годится, а мне – в самый раз. Вновь вытащив феньку, я продела одну из ниток в маленькие отверстия в носу и хвосте рыбки и закрепила. Теперь совсем другое дело – это даже лучше, чем бусина, потому что ни у кого такого нет. Настроение заметно поднялось, я почти закончила плести, оставалось совсем чуть-чуть. И тут я подняла голову и заметила рисунок на стене.
Я подошла взглянуть – конечно, я помню эту картину. Это Женек изобразил всех нас на лыжах на опушке леса. В середине – Маша, у нее на шее медаль, которую смастерил дядя Коля из крышки от банки с вареньем. Правда, Маша этого не знала; знали только мальчишки да я, потому что мне сказал по секрету Славка. Маша думала, что медаль настоящая, какую дают спортсменам-чемпионам. Мы тогда очень долго позировали Женьку, все ругались, малыши скулили, но физрук и Ирина Андреевна уговаривали нас потерпеть. «Рекорд надо запечатлеть», – все повторял Саша. Хотя зачем было запечатлевать всех, если в лыжном забеге Маша оставила прочих далеко позади, мы так и не поняли. Да и вообще: если бы в соревнованиях участвовал Виталик, не видать бы Маше медали как своих ушей. Но Виталик лежал с больным горлом и высоченной температурой, и тетя Лена поила его всякими травами. В те дни она почти не готовила, потому что боялась, что он «не выберется»; все приходилось делать старшим девочкам.
Но Виталик выздоровел. И теперь в него влюбилась Лялька. Интересно, он в нее – тоже?
«Эх, глупое ты, Анька, насекомое, – одернула я себя. – Тебя заперли в тренерской, и неизвестно, чем все кончится, а ты думаешь, влюбился ли Виталик в Ляльку! Как будто это важно. Как будто это тебе поможет…»
Я отошла от рисунка и провела рукой по стене. Тренерская была обита узкими дощечками – очень красиво, почему бы и в других комнатах так не сделать? Двигаясь от дощечки к дощечке и ведя по ним рукой, я стала петь себе под нос колыбельную «Крошка спи, погасли свечи». И чего она мне так нравится?
Внезапно пальцы скользнули в пустоту – под рукой не оказалось очередной дощечки. Стена поворачивала за угол, а я так увлеклась, что не заметила. Да я вообще не знала, что тренерская такая большая…
Глава шестая,
в которой за поворотом не совсем то, что ожидалось
– Никого не выпускать из интерната! – рявкнул орлан. Физрук и привратник понурились. – Особенно детей. Вы двое отвечаете за это головой! Идемте, госпожа директор.
Лишь только дверь кабинета закрылась, юниор-полицейский усадил в кресло Ирину Андреевну, которую он излишне быстро вел, отчего у нее опять мучительно разболелась нога, и мрачно произнес:
– Что ты творишь?
– В чем ты меня обвиняешь? – гордо подняла голову директор.
Орлан, скрестив руки на груди, усмехнулся:
– Я делаю все, чтобы вас не убили. Это непросто. До сих пор мне удавалось водить за нос начальство, поскольку оно не очень любит сюда заглядывать. Но риск остается – каждый день, каждую минуту. Один неверный шаг – и вы все погибнете. Ты этого не понимаешь? Ты у меня за спиной воспитываешь техно? Ты ненормальная?
– Я не знала… – выдавила директор, – что Аня…
Орлан наклонился к ней, опираясь ладонями о подлокотники.
– Знаешь, – со значением сказал он, – я тоже удивился. Я знавал видящих техно, которые проделывали чудеса со светом, с изображением, создавали голограммы, фотографировали… А, да ты все равно не поймешь. Я видел чувствующих техно, они работали с движением, с ощущениями. Эти могли запустить любой механизм. И наверняка умели много такого, в чем я просто не разбираюсь. В основном, конечно, все они были образованными – знали, что такое механика и гидравлика, алгебра и геометрия, если тебе что-то говорят эти слова. Я все думал: «Ну как же техно дотянулся до часов?» То, что кто-то залез на башню и перенастроил часы вручную, я исключил сразу: ведь мы подоспели моментально и прочесали всю округу. Но техно успел сбежать. Значит, он не был на башне – иначе не успел бы спуститься. Наверное, можно было бы отправить солнечный зайчик или свет фонарика, чтобы запустить часы. Или остановить их. Но заставить часы играть другую музыку? Как? Я не очень надеялся на рисунки, они ничего и не показали, кроме детской влюбленности – об этом мы тоже поговорим позже. Но когда Аня бежала в первый раз, я уже понял, что это она. Она как будто видела. Но видеть она не могла! То, что Аня чувствующая, я тоже сомневался: она слишком долго была в мокрой футболке, чувствующий не стал бы это терпеть, одежда на нем высохла бы. Но когда я увидел, как она ловит мяч, все встало на свои места. Она просто услышала свист воздуха – как слышим его мы, птицы. И если бы я жил с ней под одной крышей, как ты, то заметил бы ее особенность сразу, едва она появилась.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
