Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
Но удивляться здесь было бы нечему. Как говорил маэстро Гвидо, Откровение было ниспослано мне вовсе не для личного пользования, наоборот – это я придавался в услужение Откровению. И если в ходе следующей проповеди силы Баланса потребуют, чтобы Проповедник прошелся перед одержимым на голове, не сомневайтесь: пройдусь, никуда не денусь, пусть отродясь не занимался циркачеством. Не хочешь – захочешь, не можешь – помогут... Впрочем, далеко не все так плохо, как кажется. Обидно быть простой марионеткой, а участь избранной марионетки все же более почетна.
– Воздаяние четыреста сорок четыре закрыто! – доложил я не то силам Баланса, не то оставленному в покое бывшему одержимому. Сейчас в ногах у меня валялся и приходил в чувство обычный человек. Внешне он ничем не отличался от прежнего одержимого, однако взгляд его уже не пылал огнем презрения, характерным для всех одержимых Величием. Человек зябко дрожал и больше не намеревался оказывать сопротивление. Пользы от него пиратам, как от вояки, отныне было мало. Любой из оседлых легко одолел бы его даже на кулаках. Деморализованный флибустьер отлично понимал это и потому вел себя тише воды ниже травы.
Избавленному от одержимости давался второй шанс начать жизнь заново и вновь заработать уважение, выбрав себе занятие по душе. Вплоть до того же самого пиратства, но по законам Терра Нубладо. Воздаяние, которого так испугался самоубийца Кастор, возвращало одержимого к некой точке отсчета, лишая его физических сил, воли и как следствие этого – авторитета. Баланс забирал у провинившегося перед ним скитальца все, кроме жизни, но на фоне утраченного он лишь сильнее начинал дорожить оставшимся богатством.
Грубо оттолкнув пирата, я отнял у него винтовку, а затем поспешил к его бьющемуся в судорогах товарищу. «Четыреста сорок третий» срочно нуждался в душеспасительных словах Откровения. Я еще не подозревал, какие именно слова скажу этому человеку, но знал – как только я открою рот, дабы завершить проповедь, слова сразу отыщутся. Любопытно, испытывают ли аналогичное озарение священники моего родного мира, когда проповедуют перед паствой? Или столь всепроникающее вдохновение присуще лишь тому, кто не верит, а действительно знает, что он является рупором высших сил?
Удачным выдалось начало для тяжелой проповеди, однако мой первый ход в этой партии еще не закончен. Я захватил «Рабиосо» и теперь собирался использовать трофейное судно для реализации дальнейших планов.
– Поставьте парус и можете проваливать! – приказал я едва оклемавшимся пиратам. Ни один из них не посмел мне перечить. Двигаясь словно сомнамбулы – сказывалось-таки моральное и физическое истощение после Воздаяния, – «амнистированные» взялись поднимать спущенный парус, а я тем временем выбрал якорь. Вялый ветер кое-как расправил и надул парусину, и снявшийся с якоря «Рабиосо» двинулся вдоль берега, постепенно удаляясь от заводи. Выполнившие приказ пираты попрыгали за борт, доплыли до мелководья и кинулись к ближайшим кустам. Возвращаться к Либро после такого прокола они, естественно, не собирались.
Без поддержки гребцов «Рабиосо» будто сам избавился от одержимости. Теперь катамаран еле-еле справлялся с течением, не в пример тому, как стремительно он блокировал выход из заводи. Планируй я бегство, курс против течения явился бы крайне неудачным вариантом. Проще было бы удирать в сторону фуэртэ Транквило. Я мог и сейчас пустить катамаран в том направлении, однако тогда пираты бросились бы в погоню на «Гольмстоке» и это не позволило бы мне использовать против них палубную артиллерию – топить ланчу Инода я не имел права. Двинув под парусами против течения с малой скоростью, я рассчитывал на то, что одержимые решат догнать убегающий «Рабиосо» по берегу. Тут-то и настанет мой черед делать следующий ход в этой партии...
Пока одержимые не объявились, я проверил артиллерию и, к своему удовольствию, обнаружил в ящиках с боезапасом снаряды со шрапнелью. Перезарядив обе мортиры, я подобрал просохший «Экзекутор», заткнул за пояс трофейный револьвер, положил под руку карабин и притаился за мачтой. Выходить на позицию к орудию было рановато – ребята Либро глазастые; заметят на палубе Проповедника и уже не полезут в бой очертя голову. Тогда моя контратака утратит внезапность. А так пусть думают невесть что о сбежавшем «Рабиосо» – все равно об истинной причине его бегства пиратам не догадаться.
Неприятный сюрприз ожидал Либро и компанию: пока одно богатство шло шайке прямо в руки, другое, давно принадлежащее ей, вдруг исчезло. Поэтому томиться в ожидании мне пришлось недолго. Ребята Твердолобого быстро заметили пропажу «Рабиосо» и высыпали на берег, не успел еще катамаран отдалиться от заводи. Прибежали не все – я насчитал только семерых. Сам Либро с тремя пиратами остался у «Гольмстока», переложив проблему на плечи соратникам. Видимо, Твердолобый счел ее несущественной и решил не отвлекаться от исследования захваченной ланчи. Опрометчивое решение капитана флибустьеров в конечном итоге и упростило мне проповедь.
Дни Либро были сочтены в любом случае. Однако, не раздели Твердолобый силы, бегать бы ему на воле еще неделю-другую – задачку мне подбросили не на день работы, это точно. А так все утряслось за какие-то четверть часа, правда, ради этого пришлось изрядно попотеть. У меня было достаточно информации о Твердолобом, чтобы вычислить, каким «букетом заболеваний» страдают он и его шайка: нечеловеческие сила, быстрота и меткость, а также феноменальная живучесть, что позволяла одержимому вести бой даже будучи пронзенному насквозь или лишенному конечности. К живучести прилагалось ускоренное восстановление здоровья. Смертельные раны у таких одержимых затягивались буквально на глазах, что делало эту категорию приверженцев Дисбаланса практически неистребимыми.
Мне уже доводилось читать проповеди одержимым со сквозными дырами в головах, что не мешало этим скитальцам находиться в полном сознании и бранить меня на чем свет стоит. Раньше Арсению Белкину такое могло лишь присниться в кошмарах. В Терра Нубладо подобные ужасы являлись пусть из ряда вон выходящей, но реальностью. Попадания ружейных пуль четвертого калибра казались для этих одержимых лишь крепкими кулачными ударами, и потому больше всего надежд я возлагал на шрапнель – для неистребимого она была равносильна удару уже не кулаком, а как минимум лошадиным копытом. Однако следовало помнить, что в запасе у меня всего два выстрела, произвести которые было необходимо один за другим – если пираты мгновенно сориентируются в обстановке и рассеются по берегу, пользы от шрапнели будет мало.
Преследователи бежали вслед за катамараном и выкрикивали имена товарищей, которые должны были оставаться на борту «Рабиосо». Я не высовывался, дожидаясь, пока семерка пиратов войдет в реку. Теперь им было сложно допрыгнуть до катамарана с берега – «Рабиосо» отнесло от него на порядочное расстояние.
Проклиная бесследно сгинувших канониров, пираты гурьбой ринулись в воду и поплыли на перехват собственного судна. Судя по угрожающим воплям, прошляпившей катамаран парочке лучше было бы вообще не показываться приятелям на глаза.
Едва последний из семерки пустился вплавь, я покинул укрытие, подскочил к кормовой мортире, навел ее на группу пловцов и рванул спусковой рычаг...
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
