Карсон пнула камушек, удивляясь, когда между ними успела вырасти такая пропасть. Им, в лучшем случае, было не о чем говорить. В худшем случае, они неодобрительно смотрели на жизнь друг друга.
Карсон открыла заднюю дверь и вошла на кухню. Несмотря на кондиционер, в комнате было душно. Мамма всегда считала, что использование кондиционеров на острове – не только глупость, но и ужасающая трата денег. Карсон и остальные девочки широко открывали окна и спали на веранде под москитными сетками. Когда Мамма начала стареть, жаркая и влажная погода стала для нее невыносима, она сдалась и во время ремонта дома установила кондиционеры. Но при этом она по-прежнему не терпела в доме холода и охлаждала его, только чтобы не вспотеть. Когда Люсиль готовила, система не справлялась.
Люсиль стояла возле плиты, положив одну руку на бедро и что-то мешая другой в большой кипящей кастрюле. Возле деревянного кухонного стола стояла еще одна полная женщина, и Карсон не сразу осознала, что это Дора. Она была гораздо крупнее, чем Карсон видела ее в последний раз, и у нее был совершенно измотанный вид. Тонкие светлые волосы, раньше всегда аккуратно уложенные, неряшливо торчали из-под черной повязки. На лбу и шее выступили капли пота. И кто выбирал это платье в синий горошек? В нем она казалась старше, чем Мамма, которая никогда не носила подобные наряды.
Дора обмахивала себя салфеткой и оживленно болтала с Люсиль. Когда вошла Карсон, Дора подняла взгляд и перестала себя обмахивать. В ее глазах мелькнуло узнавание.
– Карсон!
– Привет, Дора, – нарочито бодро отозвалась Карсон, закрывая за собой дверь, чтобы спасти хоть немного прохладного воздуха от кондиционера. – Наконец ты приехала! – Карсон двинулась к сестре и наклонилась вперед для поцелуя. Щека Доры была влажной от пота. – Очень рада тебе.
– Давно не виделись. – Улыбка Доры замерла, когда ее взгляд пробежал по бикини Карсон. – Прекрасно выглядишь.
По спине Карсон пробежал холодок. Внезапно она почувствовала себя совершенно голой.
– Я была на океане. Завтра обязательно сходи окунуться. Будет жарко.
Дора театрально вздохнула.
– Может быть… Я – мать. У меня нет свободного времени, как у тебя. Ты-то, наверное, привыкла плавать и ходить на пляж, когда вздумается. – Она ухмыльнулась. – Образ жизни богатых и знаменитых, да?
Карсон искоса посмотрела на нее.
– Я не богатая и не знаменитая, просто люблю плавать.
Дора смахнула с лица волосы.
– Ты, конечно, ранняя пташка, уже успела поплавать и вернуться. Когда ты приехала?
– Некоторое время назад, – туманно ответила Карсон, наклонившись, чтобы положить сумку и полотенце на пол.
Она подошла к Люсиль, размешивающей гамбо[3]на огромной плите, и поцеловала ее в щеку.
– Пахнет чудесно.
Люсиль широко улыбнулась от удовольствия.
– Да? – продолжила Дора. – Когда же?
Карсон повернулась к ней.
– В начале месяца.
– Ты здесь уже три недели? – с удивлением и легким неодобрением спросила Дора. – Почему ты не позвонила?
– Было очень много дел – сама знаешь, как быстро летит здесь время. К тому же я знала, что ты приедешь на праздник и мы увидимся. И вот ты здесь! – Она посмотрела сестре прямо в глаза и улыбнулась еще шире, твердо решив быть оптимистичной и игнорировать все учащающееся обмахивание салфеткой Доры.
Карсон оглядела кухонный стол – горячий соус, специи, кусочки сосисок и креветки. Обнаружив тарелку с порезанными стручками окры, она протянула за ней руку.
– Оставь мою окру в покое, – крикнула от плиты Люсиль.
Карсон виновато убрала руку.
– Клянусь, у тебя глаза на затылке.
– Эта бамия[4]нужна мне для гамбо. Если ты голодна, можешь взять крекеры и сыр, что я для тебя приготовила. – Она дернула плечом в сторону буфета. – Господи, детка, ты каждый раз воруешь мои припасы во время готовки. И всегда так делала. – Люсиль остановилась и неожиданно повернулась, вздыхая и тряся ложкой в сторону Карсон. – Сегодня я открыла буфет, надеясь отыскать там сладкое фиговое печенье к кофе, но нашла лишь горстку крошек!
– Вчера вечером я была так голодна, – пробормотала смущенная Карсон.
– Ты съела всю упаковку!
Карсон глупо засмеялась.
– Я знаю. Прости. Куплю еще.
– Не нужно, – смягчилась Люсиль, вернувшаяся к плите. – Просто в следующий раз не забывай, что помимо тебя в доме есть другие люди. Не понимаю: ты ешь, как мужчина, и до сих пор так выглядишь. – Она указала ложкой на тело Карсон.
Карсон засмеялась, но краем глаза заметила, как сузились глаза Доры при взгляде на подтянутый, плоский живот Карсон, столь демонстративно выставленный посреди кухни. Карсон сдержала вздох. Она привыкла получать такие завистливые взгляды и от худых, и от полных женщин, особенно когда они смотрели, как она ест гамбургеры или балует себя сладостями. В их глазах горела зависть, словно они проклинали бога за то, что она ела все, что хотела, в то время как они сидели на строгих диетах и все же не могли сбросить вес. Карсон не могла удержаться и говорила каждой из них, что это ее единственная еда на сегодня, или что она только что пробежала десять километров, или последние два часа занималась серфингом в холодной воде.
Она подошла к буфету, где Люсиль оставила тарелку с сыром бри и крекерами, и взяла себе толстый кусок сыра.
– Хочешь? – спросила Карсон у Доры.
Дора печально посмотрела на сыр, но сдержала себя и покачала головой.
– Дождусь ужина. Может, выпью чего-нибудь. Уже почти пять, да? В холодильнике есть вино? – спросила она, но ответа ждать не стала.
Она открыла холодильник, до отказа забитый продуктами для праздника. Открытая бутылка белого вина ждала в двери. Дора немного постояла перед холодильником, наслаждаясь прохладой, и неохотно закрыла дверцу. Достала с полки три бокала, наполнила один для себя и вопросительно посмотрела на остальных. Люсиль покачала головой, зато Карсон с энтузиазмом закивала.
– Почему ты приехала так рано? – спросила Дора, протягивая Карсон бокал.
Карсон сделала долгий глоток вина. Нужно было успокоиться после прохладной встречи с Дорой.
– По многим причинам. Я не видела Мамму уже тысячу лет, а тут представилась возможность. – Карсон откусила кусочек бри, не желая вдаваться в подробности. Дни, когда они делились секретами, давно прошли. – К тому же даже не знаю, – добавила она другим тоном, на этот раз искренне. – Дора, я была изумлена, когда увидела, как постарела Мамма.
