Каждая его молитва заканчивалась всегда одинаково, он просил сил у аллаха, чтобы самому покарать своих врагов! «Чтобы они все умерли!» Он был неприхотлив и не нуждался в чужой помощи, живя чем-то своим и сгорая в этой ненависти.
Между другими подростками также не было намёка на дружбу. Это можно было объяснить внутренними противоречиями между разными группами народностей, проживающих на территории Афганистана, их терпимости друг к другу и одновременно постоянной готовности к вражде между собой! Одежда пассажиров – однообразное солдатское «хэ-бэ» цвета хаки, штаны-галифе (вероятно выданные из вещевых запасов английского склада), подпоясанные тонкими брюшными ремнями. У них имелось другое множество тёплых вещей: безрукавки, стеганые халаты, драные тулупы, старые шинели, простые ватники. Все они были наголо подстрижены. Многие пока носили на голове тюбетейки, скрученные жгутом платки или шерстяные, национальные шапки, но некоторые обзавелись простыми практичными ушанками. На ногах все носили старые кирзовые сапоги, внутри которых были обязательные шерстяные, очень толстые, очень высокие носки домашней вязки. Короче, публика выглядела разномастно и пёстро! Прапорщика коробило от одного такого вида его бойцов, но он сдерживался, знал, что это всё временно. Скоро их всех переоденут, вымоют, согреют и откормят. Вокруг крупного верзилы по имени Барак сгруппировалась кучка «сподвижников», это было неформальное объединение подростков вокруг сильного вожака. Напоминало чем-то воровскую шайку, где главарь решал всё за остальных. Они незаметно, как им это казалось, отбирали тёплые вещи, хлеб и сахар у других. Все пока их терпели.
* * *
Как бы себя ни вели пассажиры, но все они строго выполняли свои обряды: вечерний намаз, даже в движущемся автомобиле! Очень усердствовал другой невысокий парнишка по имени Сирак. Он знал многие суры Корана на память, обладал хорошим голосом, его молитвы были своеобразным концертом: вот его внутренний биоритм подсказывает время молитвы, и тогда он начинает молча готовиться! Все расступаются, а он поворачивается лицом в сторону Мекки и сгибается в своём первом поклоне. Сирак иногда молился Аллаху про себя, молча. Иногда довольно громко читал на память суры, и всем остальным уже ничего не оставалось, как повторять их слова сразу за ним. Для этого он выдерживал своеобразные паузы. Став невольным свидетелем одной из молитв, товарищ прапорщик остолбенел. И было от чего!
«И это будущие командиры, военные начальники Демократической Республики Афганистан! Откуда столько религиозного мракобесия?»
Рука невольно потянулась к маленькому крестику на груди! Командир ни за что бы не догадался, что ещё недавно все его подопечные жестоко избивали этого подростка. Только один человек пришёл ему на помощь! И они вместе, отчаянно отбиваясь, наносили брюшными ремнями меткие удары по телам своих противников, пока их всё-таки не опрокинули и не растоптали на грязном полу барака. Скоро будет стоянка, там они все пересядут в другой автомобиль, а пассажиры получат новые документы.
* * *
Хаким давно принял все условия «дальнейшей игры». Так он называл свою жизнь. Он знал, что скоро вернётся домой, что здесь следует приложить максимум усилий, чтобы освоить выбранную кем-то для него военную профессию. Только было одно «но» в этом плане, у него не было дома, куда он мог вернуться. Не было родных, которые ждали бы его на родине. Но у него был аллах, он уходил в молитвы, после которых черпал новые силы, это было сродни медитации, которые очищали сознание, придавали энергию, «раздвигали» преграды. Ему как бы подсказывали «сверху» его пророки, его ангелы – хранители, чем следует заниматься, что делать, чего бояться. И он жил дальше. Первый год пролетел незаметно, в такие жесткие рамки режима поставили вновь прибывших ребят. Утренние кроссы в любую погоду, летом голый торс, зимой лёгкие гимнастёрки. Спортивные упражнения в спортивном городке для простых молодых людей, которым даже значение слова «спорт» было непонятно в силу обычной безграмотности. Постоянно выполнять физические нагрузки, преодолевать полосу препятствия, выполнять силовые и другие тренировки. Поединки и рукопашный бой – это ещё куда ни шло, тут хлебом не корми, а подраться молодежь любит, учить, вроде, не надо. После обеда технические занятия по изучению всякого рода вооружения и оружия. Обязательные политзанятия два раза в неделю, каждый день занятия по изучению русского языка, письменности и школьных дисциплин. Потом опять спортивные упражнения: тренировки на брусьях, подтягивание на канате, работа на перекладине. Много времени уделяли изучению, разборке и сборке, чистке оружия. Не было ни одной минуты свободного времени. В летний период обязательный «полевой выход». Там все жили в солдатских палатках, много помогали по камбузу, всё проходило на открытом воздухе. Их заставляли бегать, рыть окопы, производить «закладки» (даже ночью), обучали ориентированию на местности. Возили на полигон, на стрельбы, там им предоставляли для подробного ознакомления различные виды стрелкового и автоматического оружия. Оружие было советского и зарубежного производства, часто знакомство было построено как односторонняя лекция, где «военспец» подробно рассказывал о предмете, переводчик переводил. Потом вопросы и осмотр. После проводили обязательный опрос, и только через несколько месяцев курсанты сами стали задавать вопросы. Если были стрельбы, то курсанты сами чистили своё оружие, разбирали на время. В перерывах других дел изучали самбо. Занятия вёл настоящий мастер своего дела, чемпион области по самбо, невысокий лысый узбек, который выстраивал всех кругом или попарно, заставлял отрабатывать приёмы, устраивал спарринги. «Таскался» с ними как с детьми, пока они не переросли его самого. Так день пролетал за днём, занятия усложнялись, появлялись новые предметы, новые преподаватели, другие дисциплины и тренеры.
Глава девятая. Афганистан. Район Теплого Стана. Конец лета 1988 года. День грома
Это было тревожное утро одного из последних августовских дней. Инфекционное отделение Кабульского военного госпиталя находилось в районе Тёплого Стана, в непосредственной близости с аэродромом. Название Тёплый Стан перешло из советских аналогов местности. Посмотрел кто-то впервые на место и подумал: «Ну, Тёплый Стан, не иначе!».
А где он видел прообраз, в Баку или в Москве, не имеет значения. Так вот, модули корпусов располагались на открытой местности такими стройными коробками, что радовали глаза тех, кто проезжал мимо по дороге.
Показателем тревоги служило необычное поведение командования госпиталя. Во-первых, была объявлена готовность к эвакуации тяжелобольных, лечащихся солдат и офицеров. Во-вторых, все ждали автотранспорт, который так и не появился. Всем больным солдатам было приказано собрать бельё, скатать матрацы и вынести их из зданий.
Дальше последовало невообразимое! Дело в том, что к постоянному шуму и артиллерийским залпам все уже привыкли, ведь артиллерийские и зенитно-ракетные подразделения располагались в другой части этого района, они производили регулярную артподготовку.
В то утро произошел обстрел аэродрома вражескими группировками. Район «зеленки» ожил бесконечными всполохами огней и дыма. С шипением и свистом множество мин и ракет класса «земля-земля» и «земля-воздух» устремились оттуда к советским позициям. Как такогого, «зеленого района» давно не существовало, это было условное название. Но где-то, на склонах гор укрепились силы душманских бандформирований, которые вели методично обстрел. Вели долго и упорно, безнаказанно, в течение нескольких часов. Попадания были стопроцентные: горели не взлетевшие вертолёты, стоящие самолёты, ангары, обслуживающие машины, тягачи и бензовозы. Те, кто успел подняться в воздух, вряд ли были заправлены для долгого полёта или ведения боя.
