Мы вскрикнули от ужаса, когда наши фонари высветили усатое лицо.
— Ахмед! — закричала Сари, хватая меня за руку.
16
Я шумно сглотнул. И бросил взгляд на Сари. Ее лицо исказил страх.
Ахмед!
Он пытался похитить нас. А сейчас мы оказались в его власти.
Ахмед шагнул вперед. В руке он держал факел. Его черные волосы блестели в неровном свете пламени, а глаза злобно сузились.
— Ахмед, что ты здесь делаешь? — Сари с такой силой сжала мне руку, что я поморщился.
— Нет, что это вы здесь делаете? — негромко спросил он. Его голос был таким же холодным, как и глаза.
Держа факел перед собой, Ахмед прошел в комнату. Он обежал ее взглядом, словно хотел удостовериться, что ничего не тронуто.
— Мой отец будет здесь через пару секунд, — предупредила Сари. — Я только что его вызвала.
— Я пытался предупредить доктора Хассада, — сказал Ахмед, сурово глядя на Сари. Колышущееся пламя факела на мгновение осветило его лицо, затем оно вновь погрузилось во тьму.
— О чем? — переспросила Сари.
— О проклятии, — равнодушно объяснил Ахмед.
— Дядя Бен действительно упоминал о каком-то проклятии, — припомнил я, нервно поглядывая на Сари. — Не думаю, что он серьёзно отнесся к этому.
— А жаль! — выкрикнул Ахмед. Его глаза гневно сверкали в отблесках пламени.
Мы с Сари молча уставились на него.
«Где же дядя Бен? — думал я. — Почему он задерживается? Поторопись, — про себя умолял я. — Пожалуйста, побыстрей!»
— Древняя клятва должна быть исполнена, — тихо, почти грустно сказал Ахмед. — У меня нет выбора. Вы нарушили покой жрицы.
— Какой жрицы? — пробормотал я.
Сари все еще сжимала мое запястье.
— Это место принадлежало жрице Хале, — сказал Ахмед, опуская факел. — Это священная комната приготовлений, а вы бесцеремонно ворвались сюда.
— Откуда нам было знать, — буркнула Сари. — Да мы и не тронули тут ничего.
— Конечно, — подхватил я, — мы просто смотрели. Не думаю…
— Заткнитесь, вы, идиоты! — завизжал Ахмед. Он злобно взмахнул факелом, словно хотел нас ударить.
— Ахмед, отец вот-вот отыщет нас, — повторила Сари дрожащим голосом.
Мы оба оглянулись на туннель. Но там было темно и тихо.
— Твой отец умный человек, — сказал Ахмед. — Однако он оказался недостаточно умен, чтобы внять моим предостережениям.
— Предостережениям? — как попугай повторила Сари.
Я понял, что она тянет время, заставляя Ахмеда говорить, пока не придет дядя Бен.
— Это я напугал тех двух рабочих, — пояснил Ахмед. — Мне пришлось сделать это для того, чтобы показать твоему отцу: проклятие еще живо и я готов выполнить завет Халы.
— И как ты их напугал?
Он усмехнулся.
— Я провел небольшую демонстрацию. Я показал им, что бывает, когда тебя варят живьём. — Он метнул взгляд на яму со смолой. — Им это не понравилось.
— Боже мой… — Голос Сари прервался.
— Твой отец должен был догадаться и никогда уже не возвращаться сюда. Он должен был поверить мне. Жрица прокляла тех, кто зайдет в ее комнату.
— Неужели ты впрямь веришь этим бредням? — заговорил я.
Ахмед гневно взмахнул факелом.
— Четыре тысячи лет назад Хала повелела, чтобы никто не входил в эту священную комнату. — Ахмед снова взмахнул факелом, прочертив в темноте огненный след. — С того времени, из поколения в поколение, наследники Халы чтут ее желание.
— Но, Ахмед… — вскричала Сари.
— Теперь моя очередь. — Не обращая внимания на перепуганную Сари, он говорил, глядя в потолок, словно обращался к жрице на небесах. — Как прямой потомок Халы я обязан выполнить ее завет.
Я с тревогой посматривал в ту сторону, откуда должен был появиться дядя Бен. Но его все не было.
Придет ли он вообще? Сработала ли сигнализация? Почему он задерживается?
— Я предложил свои услуги твоему отцу, чтобы лично проследить за сохранностью священной обители Халы, — продолжал Ахмед. По его перекошенному лицу пробегали тени. — Поскольку он отмахивался от моих предостережений, я вынужден был перейти к действиям. Я напугал рабочих. Затем собирался увезти вас и прятать до тех пор, пока он не пообещает отказаться от раскопок.
Ахмед опустил факел. Его лицо стало грустным.
— У меня нет выбора. Я должен выполнить свой священный долг.
— Что это значит? — вскричала Сари. В оранжевом свете факела было видно, как она напугана.
— Что это значит? — эхом отозвался Ахмед. Он повел факелом. — Оглянитесь.
Мы быстро посмотрели по сторонам, но так ничего и не поняли.
— Мумии, — объяснил он.
Мы по-прежнему ничего не понимали.
— Что ты имеешь в виду? — с трудом выговорил я.
— Это были незваные посетители священной обители Халы. — На лице Ахмеда появилась высокомерная улыбка.
— Выходит, это вовсе не древнеегипетские мумии? — Сари в ужасе закрыла лицо руками.
— Не все, — зловеще проговорил Ахмед, не переставая улыбаться. — Некоторые пришли сюда в древности, другие — недавно. Но у них есть одно общее. Все они стали жертвами проклятия Халы. И были заживо мумифицированы!
— Нет! — вырвался у меня отчаянный вопль.
В лице Ахмеда не дрогнул ни один мускул.
— Вон ту я сделал сам. — Он указал на мумию, застывшую, будто на страже, у смоляной ямы.
— Это отвратительно! — сказала Сари дрожащим голосом.
Я с надеждой посмотрел на вход в туннель за спиной Ахмеда. Но там по-прежнему было пусто.
— Сегодня мне придется снова поработать, — объявил Ахмед. — Скоро здесь появятся новые мумии. Новые трофеи Халы.
— Ты не имеешь права! — завизжала Сари.
Я схватил ее за руку.
К своему ужасу, теперь я прекрасно понимал, почему некоторые мумии оказались в таком отличном состоянии.
Они были новенькими!
Инструменты, смола, льняная ткань — все это использовали потомки Халы, вроде Ахмеда. Со времен древней жрицы любой, кто входил в комнату — ту самую, где мы сейчас стояли, — превращался в мумию.
Живьем!
И нас с Сари ожидала та же участь.
— Ахмед, ты не сделаешь этого!
Отпустив мою руку, Сари сжала кулаки.
— Такова воля Халы, — мягко сказал Ахмед, и его темные глаза заблестели в свете факела.
