Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
Нэте вышла в длинный коридор и прошла до самой последней комнаты, где стоял стол, унаследованный ею от отца.
Не менее тысячи раз она принимала за этим столом пищу, а рядом ел отец. Молчаливый, удрученный, уставший от жизни и от боли. Изредка он поднимал глаза и пытался улыбнуться ей, но даже это не придавало ему сил.
Если бы не дочь, он бы задолго до того, как все случилось, нашел себе веревку и повесился – настолько его замучили подагра, одиночество и пустота в мыслях.
Нэте погладила краешек старого стола, где всегда лежала его рука, а затем скользнула пальцами к середине, где с того самого дня, как она сюда переехала чуть менее двух лет назад, занял место коричневый конверт. Он был помят и истрепан от бесчисленного количества открываний и просмотров содержащихся в нем документов.
«Фрекен Нэте Германсен, лаборант, Технический колледж Орхуса, Хальмстадгэде, Орхус Норд», – было написано на конверте. В почтовом отделении красным цветом подписали номер дома и индекс. Она не уставала благодарить за это служащих почты.
Женщина осторожно провела пальцем по марке и штампу с датой. Минуло почти семнадцать лет с тех пор, как оно упало в ее почтовый ящик. Целую жизнь назад.
Затем она открыла конверт, вынула и расправила письмо.
Дорогая Нэте,
Помню, как ты с улыбкой махала нам на прощание из поезда на станции в Бредебро. Это было довольно сложно, но мне все-таки удалось приподнять завесу над всем, что происходило с тобой впоследствии.
Знай, что все, что мне теперь известно о твоей жизни за минувшие шесть лет, порадовало меня настолько искренне, что я даже не могу описать это.
Теперь-то ты поняла, что ты нормальная, правда? Что с любыми сложностями можно справиться и что для тебя тоже есть место в мире. Да и какое! Я так горжусь тобой, милая Нэте! Аттестат с лучшими оценками. В техническом колледже Обенро ты стала лучшей в классе подготовки лаборантов, и вот теперь скоро получишь специальность лаборанта биологического направления в Орхусе – просто великолепно! Наверное, ты ума не приложишь, откуда мне все это известно. Сообщу забавную новость – АО «Интерлаб», компания, где ты работаешь с 1 января, была основана моим старым другом Кристофером Хале. Больше того, его сын Даниэль – мой крестник, так что мы регулярно видимся; последний раз встречались в первое воскресенье Адвента[6], на наших ежегодных семейных посиделках, посвященных вырезанию рождественских сердец и лепке хвороста.
Я поинтересовался у своего друга, чем он занимался в последнее время, и, представь, он только что пересмотрел невероятное количество заявок и показал мне ту, что выбрал. Да-да, можешь себе вообразить, с каким удивлением я обнаружил на ней твое имя. И, прости бестактность, но я прочитал эту заявку с изложением твоего жизненного пути. И, признаюсь честно, проронил слезу радости. Ну вот, Нэте, не смейся над старческой сентиментальностью, но просто знай, что мы с Марианной невероятно рады за тебя. Ты с уверенностью можешь выпрямить спину и прокричать всему миру ту короткую фразу, какую мы разучили вместе много лет назад – «я совершенно нормальная»!
ПОМНИ об этом, девочка моя!
Мы желаем тебе удачи и счастья в твоем дальнейшем продвижении по жизни.
Искренне твои,
Марианна и Эрик Ханстхольм
Бредебро, 14 декабря 1970 года
Она трижды перечитала письмо и все три раза уделила особое внимание словам: «Теперь-то ты поняла, что ты нормальная».
– Я нормальная! – громко произнесла она после, представив себе смешливое лицо Эрика Ханстхольма. Впервые она услышала это предложение в двадцать четыре года, а теперь ей пятьдесят. Столько лет прошло! Надо было созвониться с ним в свое время.
Нэте глубоко вздохнула, наклонила голову и вгляделась в наклонный почерк, прописные буквы и небольшие кляксы, которые оставляла ручка, когда он делал паузы в письме.
Затем вынула из конверта другую бумагу и какое-то время рассматривала ее со слезами на глазах. С тех пор она получила множество дипломов и прошла немало экзаменов, но этот был самым первым и самым главным в ее жизни. Его сделал Эрик Ханстхольм, спасибо ему!
«ДИПЛОМ», – гласил заголовок, написанный аккуратными печатными буквами, а ниже в четыре строчки на весь лист: «Того, кто в состоянии прочитать это, нельзя назвать неграмотным».
Вот и все содержание бумаги.
Нэте вытерла глаза и сжала губы. Как бездумно и эгоистично, что она так с ним и не связалась… Как бы сложилась ее жизнь, если бы не он и не его жена Марианна? А теперь уже слишком поздно. «Смерть после продолжительной болезни», – гласил некролог трехлетней давности.
«После продолжительной болезни», что бы это ни значило.
Она писала Марианне Ханстхольм, чтобы выразить соболезнование, но письма вернулись обратно. Возможно, ее тоже уже нет на свете, подумала тогда Нэте. И кто же теперь остался среди ее знакомых, помимо тех, кто разрушил ей жизнь?
Никого.
Нэте сложила письмо и диплом и сунула обратно в конверт. Затем подошла к подоконнику, взяла оловянную тарелку и положила на нее коричневый конверт.
Когда она подожгла его и дым волнами заструился к оштукатуренному потолку, она впервые после аварии избавилась от чувства стыда.
Подождав, пока погаснут угольки, Нэте перетерла их в порошок. Отнесла тарелку к подоконнику в гостиную, на какое-то мгновение замерла перед растением с липкими волосками. Теперь оно пахло не так резко.
Затем высыпала пепел в цветочный горшок и повернулась к бюро.
На верхней полке этого занятного предмета интерьера лежала стопка конвертов с прилагающимися к ним листами разноцветной писчей бумаги. Разновидность подарков для хозяйки, столь же неизбежных, сколь неизбежны ароматические свечи с манжетами. Она отсчитала шесть конвертов, после чего устроилась за письменным столом и написала на каждом по имени.
Курт Вад, Рита Нильсен, Гитте Чарльз, Таге Германсен, Вигго Могенсен и Филип Нёрвиг.
По одному имени на каждый из периодов, когда жизнь ее устремлялась в ложном направлении.
Будучи написанными, эти имена совсем не казались какими-то значительными. Они словно были ее подчиненными – люди, которых можно стереть из своей жизни единственным росчерком пера. Однако в реальности дело обстояло совершенно не так. Имена эти абсолютно не были пустым звуком. И суть заключалась в первую очередь в том, что эти люди, если они еще были живы, разгуливали на свободе точно так же, как Курт Вад. Даже если не углубляться в ее прошлое и всю ту мерзость, какую они сотворили в ее жизни.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
