Все братцы-сестрицы сидят в тюрьме. Гунхильда, Нильс, Сверкер, Рольф, София, Ингвар, Рагнхильда, Свен и Гертруда.
Я навестил их в тюрьме. Навестил в женской тюрьме. Навестил в мужской. Я сказал им:
— Ни «Кино» вам, ни «Бриллианта», ни «Браво», ни «Англии», ни «Фаворита», ни «Спорта», ни «Королевских хлебцев», ни «Веселухи», ни «Популярного».
Я навестил братцев-сестриц в тюрьме и сказал им:
— Вот и сидите-посиживаете. Потому что меня не слушали. Вот вы и попались.
Я навестил братцев-сестриц в тюрьме. Они молчат. Играют в карты. У меня с собой были фрукты и сладости, я их подбадривал историями из времен аптеки «Лев».
Январь. Февраль. Март. Я взялся за мозг и ощутил, сколько он весит. Килограмм триста граммов.
Апрель. Май. Июнь. Июль. Я прошелся по черепу. Через лобную долю мозга. К центральной борозде. Спустился в сильвиеву яму. Вошел в мозолистое тело. В четверохолмие.
Август. Сентябрь. Октябрь. Братцы-сестрицы все еще в тюрьме. В зрительных холмиках, ганглиях, внутренней капсуле, в полях мозговой коры.
Ноябрь, декабрь. Гиппокамп. Доля Бракса. Спинной мозг. Все граммы.
Январь. Братцы-сестрицы вышли из тюрьмы. Я собрал их у себя и сказал «добро пожаловать».
Прошло много дней.
Братцы и сестрицы показались мне вялыми. Я сказал им:
— Возьмите себя в руки. Взбодритесь.
Я сказал братцам-сестрицам:
— Не сидите с таким пришибленным видом. Выше голову!
Прошло много дней. Сколько же дней прошло?
Январь. Я вспомнил бутылки с цапонским лаком в лавке моего отца. Бледно-желтый цапонский лак с характерным кисловатым запахом.
Я спросил братцев-сестриц:
— Помните, как вы были моими помощниками и ассистентами? Помните, как вы спали в аптеке «Лев»?
Январь. Я не сплю ночами. Мне хочется купить цапонского лака. Время идет. Я не могу спать.
Братцы-сестрицы:
— Ты должен понять, что у нас теперь есть собственные помощники и ассистенты. У нас есть свои квартиры и должности.
Январь. Я попросил братцев-сестриц прослушать мой рассказ о возможном судебном случае:
— Я поселяюсь в гостинице в другом городе. Я представляюсь торговым агентом по тканям. Помещаю объявление в местной газете, обращенное к женщинам, где сказано, что, если они придут в гостиницу, то смогут осмотреть партию необыкновенных индийских тканей ручной работы для пошива платьев. В гостиницу приходит с десяток женщин, и я выбираю одну из них. Когда она заходит ко мне в номер, я делаю вид, будто тонкие ткани лежат в чемодане, раскрытом на столе. Я говорю, что по индийской традиции покупатель должен сначала поднять с торговцем чашу. Женщина выпивает заранее подготовленную мной смесь камфары и морфина. Она слабеет, падает на пол и засыпает. Через некоторое время я покидаю номер. Я оставляю ключ внутри, а потом снаружи вставляю в замочную скважину отмычку устити. Я подцепляю ключ за бородку и поворачиваю его, так что комната кажется закрытой изнутри. Я покидаю гостиницу, сказав портье, что мне нужно по делу в банк.
Братцы-сестрицы молча ожидают. Я спрашиваю их:
— Почему вы ничего не говорите?
Они отвечают:
— Мы думали, что последует какое-нибудь продолжение или объяснение.
Они вновь замолкают. А через некоторое время:
— Что такое устити?
Я отвечаю:
— Устити бывают разной формы, но принцип у них всегда один. Пару тонких, выдолбленных полукругом стальных челюстей, с рифлениями, чтобы они не скользили, вводят в отверстие для ключа, сжимают ключ и поворачивают его. Некоторые устити напоминают обычные плоскогубцы. Только челюсти у них тонкие и круглые, выдолбленные и рифленные с внутренней стороны.
Братцы-сестрицы молчат. Я спрашиваю их:
— Слышали, что я сказал?
Братцы-сестрицы:
— Мы и не знали, что ты интересуешься подобными вещами.
Я спросил братцев-сестриц:
— Помните, как отец рассказывал про аптекаря Мёллера?
Я сказал братцам-сестрицам:
— Я знаю, что вам пора идти на всякие ваши собрания и занятия.
Я спросил кого-то:
— Вы — врач?
Я хотел, чтобы братцы-сестрицы сели вокруг меня и прослушали рассказ о возможном судебном случае. Они сказали:
— Иногда нам кажется, что в голове у тебя камень.
Я стал вспоминать, в какие дни у братцев-сестриц именины. Я знаю, что у меня хорошая память.
Январь. Я спросил братцев-сестриц:
— Вы теперь все — автомобилисты? Вы ведь теперь все машину водите?
Братцы-сестрицы:
— Да, у каждого из нас своя машина.
Я:
— А Мерседес-Бенц и Форд, и Вольво у вас есть?
Они:
— У нас и все это есть и еще многое.
Я спросил кого-то:
— Вы — медсестра?
Я чувствую запахи сурьмяного блеска, фторного аммониума, асфальта, тысячелистника, костяного пепла, лимонно-кислотного серебра, костяной муки и копытного масла.
Я спросил братцев-сестриц:
— Я очень болен?
Я сказал братцам-сестрицам:
— Я не забываю, когда у вас именины. У Гертруды 17 марта. У Свена 5 декабря. У Гунхильды 30 января. У Софии 15 мая. У Рольфа 27 августа. У Сверкера 4 ноября. У Ингвара 10 апреля. У Рагнхильды 15 июля. У Нильса 8 октября. Я никого не забыл?
Я спросил братцев-сестриц:
— Я когда-нибудь поправлюсь?
Я напомнил братцам-сестрицам о том, что у меня было много коллег в юриспруденции.
Братцы-сестрицы:
— Да. Они, наверное, уже умерли.
Я чувствую запахи оловянного масла, крахмала, рыбьего клея, шлаковой желчи и китайской корицы.
Братцы-сестрицы:
— Ты рассказывал про какую-то отмычку, которой можно ключи поворачивать. Уж не хочешь ли ты сбежать? Куда же ты пойдешь?
Я думаю:
— Камень выдержит время.
Я спросил тех, которые ходят взад-вперед с посудинами, сосудами и термометрами:
— Вы — санитары?
Почти никогда ничего не случается. Мало чего происходит. Немногое случается.
