Но тут уж такое дело: либо дуться, либо плыть. Поэтому Аури встала и сполоснула руки, и лицо, и ноги. Мыла у нее, конечно, не было. Так что это, конечно, не мытье. И лучше ей от этого не стало ни капельки. Но что ей оставалось?
Она поднесла лампу к губам и задула желтый язычок пламени. Комнату затопила тьма, и Аури забралась в свою узкую, голую постель.
* * *
Аури долго лежала в темноте. Она была усталая, спутанная, голодная и опустевшая. Она утомилась сердцем и головой. Но сон все равно не шел.
Поначалу она думала, будто все дело в одиночестве. Или в холоде, от которого щипало глаза и не лежалось на месте. А может, это все тупая боль в дважды укушенной руке…
Но нет. Она все это заслужила. И всего этого было бы мало, чтобы не давать ей спать всю ночь. Она и не с таким засыпать научилась. Тогда, прежде, пока он еще не пришел. В те годы, когда она еще не получила свое чудесное новое идеальное имя.
Нет. Она знала, в чем дело. Аури выскользнула из постели и достала одну из своих немногочисленных спичек. Спичка вспыхнула с первой попытки, и Аури белозубо улыбнулась в красном свете серного пламени.
Она зажгла спиртовку и пошла с ней в Порт. Виновато достала свое одеяло из винного шкафа, куда она его запихала. Ласково расправила его на столе, бормоча извинения. Ей правда было стыдно. Она же ведь знала, что так нельзя! Жестокость никогда не помогала двигать миром.
Потом Аури бережно, ласковыми руками свернула одеяло. Сложила его уголок к уголку, чтобы одеяло оставалось прямым и правильным. Нашла ему подходящее место на книжной полке, и принесла гладкий серый камушек, чтобы ему не скучать в одиночестве. Да, ночами будет холодно, ей будет его не хватать. Но ему тут хорошо. Разве оно не заслуживает права на счастье? Разве всякая вещь не заслуживает того, чтобы быть на своем месте?
И все-таки Аури немножко поплакала, укладывая одеяло на полку.
Она вернулась в Мантию и села на постель. Потом вернулась в Порт, проверить, не испортилось ли что-нибудь от ее слез. Но нет. Она погладила одеяло, утешая его. Все было как следует. Одеяло было счастливо.
Вернувшись в Мантию, Аури походила по пустынной комнате, проверяя, все ли как следует. Думательное кресло было в порядке. Кедровый сундучок стоял вплотную к стене. Блюдечко Лисика и бутылочка с капельницей — в изголовье постели. Медная шестерня стояла у себя в нише, равнодушная ко всему.
Камин был пуст: чист и прибран. На прикроватном столике стояла ее крохотная серебряная кружечка. На полке над камином лежал ее идеальный желтый листик. Ее маленькая шкатулка из камня. Ее серая склянка с доброй сушеной лавандой внутри. Ее кольцо из нежного, теплого осеннего золота.
Аури потрогала их всех по очереди, чтобы убедиться в них. Они были всем, чем им полагалось быть, и ничем другим. Они были в полном порядке.
Но, несмотря на все это, Аури чувствовала себя не в своей тарелке. И это тут, в своем идеальном месте!
Аури сбегала в Борг, принесла метелку и принялась подметать пол в Мантии.
Это заняло час. Не потому, что пол был грязный. Просто Аури подметала не спеша и тщательно. И пола было довольно много. Она не так уж часто об этом вспоминала, потому что Мантия теперь почти не нуждалась в уходе. Но она была большая.
Мантия была ее, это место любило Аури, и она себя здесь чувствовала, как горошина в своем собственном идеальном стручке. Но, несмотря на все это, пустого пола было много.
Освежив пол, Аури вернула метелку на место. На обратном пути она забрела в Порт, проведать одеяло. С одеялом вроде бы все было в порядке, однако Аури принесла еще остролистую баночку, чтобы та тоже составила ему компанию, просто на всякий случай. Ужасно ведь быть одиноким!
Она снова вступила в Мантию и поставила спиртовку на столик. Достала из кармана три оставшихся спички, и положила на стол и их тоже.
Сев на край постели, Аури осознала, что же тут не на месте. Да она же сама в жутком беспорядке! Она кое-что видела в Засвалке — и не позаботилась о нем. Аури подумала о туалетном столике с тремя зеркалами, и по краешку ее сердца пробежался щекочущий палец вины.
Но все равно. Она сейчас смертельно устала. Она устала, у нее все болит. Может быть, хотя бы в этот раз…
Аури нахмурилась и яростно замотала головой. Какая же она все-таки дрянная временами! Только о себе и думает. Как будто бы облик мира зависит от ее настроения. Как будто бы она что-то значит.
И она встала и поплелась обратно в Засвалку. По Обвалищу. Через Подводы. Через кругло-идеальное Колечко и по безымянной лестнице.
Миновав пролом в стене, Аури пристально посмотрела на туалетный столик в мерцающем свете. И тут она почувствовала, как сердце слегка подпрыгнуло у нее в груди. Неровный свет играл в трех зеркалах, и бесчисленные тени танцевали среди пузырьков на столике.
Подступив ближе, Аури всмотрелась пристальней. Она бы никогда этого не разглядела, если бы не изменчивая природа желтого света. Она шагнула влево, вправо, оглядев все с обеих сторон. Склонила голову набок. Опустилась на колени так, чтобы глаза очутились на уровне столешницы. И внезапно расплылась в сияющей, солнечной улыбке.
Несколько минут спустя Аури кивнула сама себе. Достала из правого ящичка пару перчаток и положила их к зеркалу, рядом с баночкой румян. Потом Аури выдвинула правый ящичек до конца и поменяла местами с его напарником слева. Посидела еще, довольно долго, двигая оба ящичка взад-вперед на новом месте, с глубоко сосредоточенным видом.
Наверху был полный беспорядок, бутылочки и безделушки раскиданы как попало. Невзирая на это, почти все тут было именно так, как и должно быть. Единственным исключением были щетка для волос — ее Аури сунула в левый ящик, вместе с носовыми платками, — и золотая брошка с двумя летящими птицами, которую она спрятала под разложенным веером.
И после этого единственной неуместной вещью осталась изящная голубая бутылочка с завинчивающейся серебряной пробкой. Она, как и многие другие бутылочки, лежала на боку. Аури поставила ее вертикально — нет, не годится. Попыталась убрать в ящик — нет, бутылочка и там была ни к чему.
Аури взяла бутылочку в руки, прислушиваясь, как булькает жидкость внутри. Неуверенно окинула взглядом комнату. Снова открыла ящички туалетного столика, потом закрыла их. Ну нету, нету для нее места!
Она рассеянно потрясла бутылочку, постучала по ней ногтем. Бледно-голубое стекло было тонким, как яичная скорлупа, но пыльным. Аури как следует протерла бутылочку: вдруг это сделает ее более откровенной!
Чистая бутылочка заблестела, будто сердце какого-то забытого ледяного бога. Вертя ее в руках, Аури увидела крохотные буковки, вырезанные на донышке. Надпись гласила: «Моей пьянящей Эфир…»
