— Если ты хочешь испортить мне настроение, то ты на верном пути.
— И все же странные у вас были отношения… а она причиняла тебе боль?
— Нет.
— А кто-то другой причинял тебе боль?
Я посмотрел на нее, пытаясь понять, к чему она клонит, и поймал себя на мысли, что либо не помню таких случаев, либо я на самом деле всегда занимал в постели активную позицию, и мне не предоставлялась возможность узнать, как я реагирую на боль.
— Нет, боли мне никто не причинял, — ответил я, наконец, не сдерживая улыбки.
— Почему ты не делал больно Беатрис, а мне делаешь больно даже тогда, когда я не прошу?
— Наверное, потому, что я так хочу?
— Признайся, тебе ведь хотелось, чтобы она сделала тебе больно, да?
— Я не помню.
Изольда ответила мне понимающей улыбкой.
— Ах ты наглый лгун, — сказала она. — Ты все отлично помнишь. До мельчайших деталей, в всех подробностях. Почти каждый вечер восстанавливаешь их в голове. Ведь хотелось?
— Я не помню. Но одно могу сказать точно — сейчас мне хочется сделать больно тебе. А именно — сделать так, чтобы ты замолчала.
Она сбросила на пол шелковое покрывало, в которое куталась до этого, и протянула мне руки.
— Ну, так чего же ты ждешь? Сделай, если ты этого хочешь.
Я наклонился к ней, но Изольда отвернулась.
— Но до этого, — продолжила она, — я хочу проверить, любишь ли это ты.
— Ну что же, давай проверим, — согласился я, не представляя, что же она сделает для того, чтобы осуществить свое желание.
Изольда привычным жестом обняла меня за плечи, погладила спину, а потом совершенно неожиданно впилась в кожу ногтями. Она делала это и раньше, но не так сильно, оставляя разве что царапины, которые быстро заживали. Спину пронзила боль, и я едва сдержал крик — скорее, крик неожиданности, чем крик человека, которому больно. Изольда смотрела мне в глаза, пытаясь понять мою реакцию. Она до сих пор не убирала руки, и я чувствовал, как боль уступает место желанию — такому же неожиданному и сильному, как эта боль.
Отреагировал я на это непредсказуемо даже для самого себя — с размаху ударил ее по лицу. Такого я себе не позволял никогда, даже с ней, и даже в те моменты, когда я себя не контролировал. Реакция Изольды была не менее странной — она расхохоталась, после чего снова посмотрела на меня и нежно погладила по щеке. В какой-то момент у меня в голове промелькнула мысль, что она ответит мне тем же, но я ошибался.
— Ударь меня еще раз, — попросила она. — Ты такой скучный, когда сдерживаешься. Видишь, как это просто? Беатрис бы понравилось.
После очередного упоминания о Беатрис я был готов ударить ее еще раз, и уже поднял руку для того, чтобы это сделать, но передумал. Изольда заметила мое замешательство, и снова заулыбалась.
— Ну так уж и быть, не надо. Расскажи о новых ощущениях. Что ты почувствовал? Как часто люди ограничивают себя в удовольствиях… теперь ты знаешь, что тебе это нравится.
— Повернись, — сказал я.
Это прозвучало, скорее, как приказ, а не как просьба, но Изольда подчинилась. Пару секунд я медлил, изучая ее спину. Посмотрел на плечи, перевел взгляд ниже и остановился на татуировке.
— Нашел что-то интересное? — полюбопытствовала она.
Я провел пальцами по ее шее, осторожно собрал растрепавшиеся волосы так, чтобы их было удобнее сжимать в кулаке, а потом резко притянул ее к себе. Изольда прогнулась в пояснице и тихо, почти бесшумно выдохнула.
— Сейчас я покажу тебе, что я нашел.
Мне казалось, что сил у меня достаточно для того, чтобы продолжать эту игру довольно долго, но в действительности меня хватило разве что минут на пять. Изольда опередила меня на несколько секунд — она запрокинула голову, замерла на мгновение в напряженной позе и, чуть повернув голову ко мне, прошептала мое имя. Каждый раз после этого меня так и подмывало спросить у нее, не путает ли она имена своих мужчин в таких ситуациях, и что она делает, если это все же случается. Но сейчас спрашивать у нее что-то было бы бесполезным делом, как как она просто не услышала бы моих вопросов: первые две-три минуты после оргазма она находилась в мире, вход в который был закрыт для остальных.
Изольда перевернулась на спину и замерла, как мне казалось, даже почти не дыша. Я наклонился к ней, поцеловал и только сейчас обратил внимание на то, что она плачет. Лицо ее оставалось абсолютно спокойным, но по щекам текли слезы.
— Я сделал тебе больно? В смысле… я сделал тебе слишком больно?
Она подняла руку и приложила пальцы к моим губам.
— Дурень, — сказала она со смехом. — Ты никогда не видел женщин, которые плачут во время оргазма?
— Плачут, но не рыдают, — ответил я, стараясь скрыть смущение.
Изольда вытерла слезы и улыбнулась мне.
— Вот видишь, сколько новых впечатлений за последние пятнадцать минут. Оказывается, есть женщины, которые плачут во время оргазма, а есть женщины, которые рыдают, так? И я — из тех счастливиц, которые рыдают.
— Если уж на то пошло, я впервые вижу, чтобы ты плакала в такой… ситуации.
— Мне просто хорошо. Кажется, ты что-то говорил о еде? Я не встану и под страхом смертной казни, так что давай закажем что-нибудь.
Мы заказали небольшую пиццу (вряд ли у нас нашлись бы силы съесть что-то более серьезное), после чего Изольда унесла телефонную книгу обратно в прихожую и вернулась в кровать.
— Так какие у нас планы на завтра? — спросил я.
Она закурила, взяла пепельницу и, оставив пачку на столе, завернулась в то самое покрывало, которое недавно отправила на пол.
— Праздничная программа в одном неплохом клубе. Карнавальные костюмы, маски, шампанское и много-много веселья. А также куча гостей из других городов. В период Апрельской ночи сюда съезжается целая толпа народа.
— Я так и не понял сути этого праздника.
— Аналог Хэллоуина. Какому-то умнику он так понравился, что он просто не мог ждать следующего октября, и было принято решение сделать второй Хэллоуин, официальный, городского масштаба. Как и все идиотские затеи, эта имела успех. И теперь Апрельскую ночь празднуют на широкую ногу. Понятное дело, в том, что это просто аналог западного праздника, никто признаваться не хочет. А поэтому было придумано больше десятка легенд, связанных с Апрельской ночью. Соответственно, появились наши, городские обычаи. Гулять в старой части города, возле кладбища, на Темной площади, у Отдаленных мостов, гадать, призывать Демона Реки… и так далее.
— Вот как? А мы будем призывать Демона Реки?
Изольда стряхнула пепел с сигареты.
— Можно попробовать, но вряд ли мы его чем-то соблазним. Точнее, ее.
