— Куда вы поехали?
— Проехал метров двести по Экебергвейен и остановился.
— Почему вы остановились?
— Хотел подумать.
— Что же было дальше?
— Мимо меня проехал Юнни Фаремо на серебристом «саабе».
Люстад с любопытством уставился на него.
Фрёлик не спешил.
— И что потом? — не выдержал Люстад.
— Я поехал следом за ним.
Люстаду снова пришлось ждать.
— Было время обеда. Половина второго.
— Что же произошло дальше?
— Должно быть, Фаремо меня засек. Через десять минут я упустил его. Где-то между Гамлебюэне и Центральным вокзалом. Разумеется, я понимал, что поступаю глупо. В общем, я особенно не беспокоился, когда он исчез.
— И что вы сделали потом?
— Поехал домой и перекусил.
— А потом?
— Потом поехал в Блиндерн, в университетский городок, чтобы разыскать одну преподавательницу по имени Рейдун Вестли.
— Зачем?
— Она хорошая знакомая Элизабет. — Фрёлик задумался, подыскивая нужные слова, а затем продолжил: — Они находятся в близких отношениях… или находились раньше. Я решил, что Рейдун Вестли должна знать, куда уехала Элизабет.
— И она знала?
— Мы с ней так и не увиделись. Она ушла до моего приезда, сказавшись больной.
— Что вы делали потом?
— Позвонил Вестли на домашний телефон, но меня переключили на автоответчик. Тогда я поехал домой.
Они довольно долго стояли и смотрели друг на друга. Люстад откашлялся и спросил:
— Кто-нибудь может подтвердить, что вы были в университете Блиндерн?
— Да, наверное.
— Наверное?
— В кабинете Рейдун Вестли сидела одна студентка. По ее словам, она учится в магистратуре. Рейдун Вестли разрешила ей работать в своем кабинете. От нее я и узнал, что Вестли неожиданно плохо себя почувствовала и ушла домой.
— Что вы стали делать, когда вернулись домой?
— Посмотрел телевизор, потом выпил несколько банок пива и лежал, глядя в потолок.
— А на следующий день?
— Ничего. Смотрел в потолок. Потом мне все надоело, и вечером я поехал в центр.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
— Да.
— Когда вы вчера вернулись домой?
— Не помню.
— В какое время вы позавчера ездили в Блиндерн?
— Не помню… Днем.
— Что ж, Фрёлик… — Люстад криво улыбнулся, на его лице появилось покровительственно-сочувственное выражение. — Я все выясню и дам вам знать. Вы вчера вечером побывали на Экебергвейен?
— Возможно. Понятия не имею.
— И как прикажете расценивать ваш ответ?
— А никак.
— Вчера вечером вас видели на Экебергвейен.
— Ну, значит, я там был.
Люстад нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
Франк Фрёлик сделал глубокий вдох и сказал:
— Я напился. Не собирался напиваться, но не выдержал. Последнее, что я помню, — сижу в кафе «Фиаско». Оно рядом с Центральным вокзалом — там продают дешевое пиво. Встретил там коллегу, Эмиля Иттерьерде. Мы с ним сидели в кафе, пили, болтали о том о сем. Потом помню, что поймал такси. На всякий случай, если не знаете, стоянка за углом между «Спектрумом» и отелем «Рэдиссон». Саму поездку я почти не помню, но до самого дома не доехал — меня замутило. Я вышел в Гамлебюэне, потому что перебрал, и меня вырвало. Чтобы немного освежиться, я решил пройтись пешком. Всю ночь я бродил по улицам. Вернулся домой и лег только сегодня в восемь утра. Я пробродил по улицам несколько часов. Наверное, побывал и на Экебергвейен.
— Ночью вы пытались связаться с Фаремо или его сестрой?
— Нет.
— Вы совершенно уверены?
— Да.
— Сосед Фаремо утверждает, что видел мужчину крепкого сложения, который стоял у них за дверью.
— Я там не стоял.
— В котором часу вы вернулись домой?
— Как я и сказал, в восемь. Пришел и сразу завалился спать.
Люстад сунул руки в карманы.
— Ладно, Фрёлик, к вашему рассказу мы еще вернемся.
— Другого я и не ожидал!
На несколько секунд между ними повисло молчание. Загремел лифт. Кабина остановилась. Открылась дверца. Из лифта вышла сгорбленная старуха. Она пристально посмотрела на них.
— Здрасте, — сказал Фрёлик.
Старуха некоторое время внимательно смотрела на Фрёлика и Люстада, потом повернулась к ним спиной и позвонила в дверь соседней квартиры.
— А сестру его вы не видели — после того, как она исчезла? — спросил Люстад.
— Нет.
— Если увидите, передайте, чтобы немедленно связалась с нами.
Франк Фрёлик кивнул. Неприязнь, которую он изначально почувствовал к Люстаду, понемногу рассеялась. Закрыв за гостем дверь, он некоторое время постоял неподвижно, глядя сначала на дверь, потом себе под ноги. В голове было пусто. Вздохнув, он побрел к холодильнику. Придется его печенке еще немного пострадать, но только немножко. Самую малость.
Глава 12
Следующее утро было прохладным, но не морозным. В такой день особенно яркими кажутся последние желтые листья, которые будто стараются расцветить серо-зеленые леса. Рейдун Вестли жила в западном пригороде Осло, на склоне холма над рекой Люсакер, примерно посередине между Рёа и метромостом Колсос. Она жила в перспективном, современном районе, где между обычными многоэтажками стояли дома на одну-две семьи, объединенные общей стеной. Перед каждым — отдельный участок, на каждой подъездной дорожке — свой БМВ. Франк Фрёлик проехал мимо мужчины в рабочих брюках и резиновых сапогах, который мыл машину переносной автомойкой. Проехал еще две дорожки, увидел еще два БМВ и еще одного мужчину в рабочих брюках и резиновых сапогах, который мыл крышу машины из мини-мойки. Наверное, клон, подумал Фрёлик. А может, просто дежавю. Во всяком случае, ни один из мойщиков не обратил на него никакого внимания. В таких местах никто ничего не видит, никто ничего не помнит. И только на допросах в полиции вдруг вспоминают гораздо больше, чем можно себе представить.
На входной двери красовалась латунная табличка с именем и фамилией. Фрёлик позвонил. Тишина. Над латунной табличкой нависала бронзовая львиная голова. На лапах лежал дверной молоток. Он взял молоток и стукнул один раз. Дверь открылась.
Он едва узнал стоящую на пороге женщину. В тот раз, в аудитории, она показалась ему сильной и уверенной в себе — типичная обитательница дорогого квартала, владелица большого дома с участком, над которым поработал дорогой дизайнер. Наверное, так оно и было. Коричневые и темно-красные жалюзи сочетались с цветом ее кожи, волосами, крашенными хной, и карими глазами. И все же Рейдун Вестли, которая вышла открыть ему дверь, казалась собственной тенью. Лицо осунулось от недосыпа. На ней был спортивный костюм, ей вовсе не подходивший и лишь подчеркивавший общее впечатление упадка. Из комнаты пахло табаком.
