Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Отойдя от больного, она заметила, что в дверях стоит незнакомый человек в белом халате и пристально наблюдает за ней. Присмотревшись, Диана узнала недавнего пациента, объект своих брачных интересов.
«Неужели он пришел ко мне?» Сердце екнуло – то ли в предвкушении счастья, то ли от страха, что надежды не оправдаются…
– Здравствуйте, – улыбнулся он. – А я к вам.
– Простите? – Диана сыграла удивление. По сценарию она не должна была его узнать, ведь бомж не мог ассоциироваться с этим ухоженным, пышущим здоровьем человеком.
– Вы меня не помните? – спросил мужчина, а Диана все пыталась сообразить, почему он в белом халате и кто пустил его в реанимацию.
«Как вовремя у меня проснулась совесть, – с усмешкой подумала она. – Вот редчайший случай, когда доброе дело оказалось немедленно вознаграждено. Он стоял в дверях и видел, как я ухаживаю за этим несчастным умирающим с почти материнской нежностью. Это мощно поднимает мой рейтинг. А с другой стороны… Захочет ли нормальный человек связываться с женщиной, которой приходится обслуживать таких вот больных?»
– Разрешите, я вымою руки. – Она направилась к раковине, где тщательно, как хирург перед операцией, намылила руки до локтя, каждый палец отдельно. Кроме демонстрации аккуратности, этот тайм-аут помог ей собраться с мыслями.
– Слушаю вас. – Диана доброжелательно улыбнулась и чуть-чуть, почти незаметно, развела руками. Этот жест на подсознательном уровне сигнализировал собеседнику, что она настроилась на его волну.
– Так что, не узнали? А если так? – Мужчина задрал голову и показал заживающую ранку под нижней челюстью.
– Вы? Но…
– Немножко ошиблись в диагнозе. Я не бомж, наоборот, ваш коллега.
– О?
Сколько часов было потрачено, чтобы научиться произносить это «О?» с чисто английской интонацией! Интонация должна была выражать следующее: «Я крайне удивлена, не ожидала подобного поворота событий, но вы имеете право жить, как считаете нужным, не мне вас судить, все равно вы можете рассчитывать на мое уважение». Но вообще-то Диана расстроилась. Коллега, значит, медработник, то есть не богатый человек. Пусть даже преуспевающий врач, но уж точно не олигарх. Хотя ботинки у него дорогие…
В реанимационный зал вошла Лада Николаевна и дружелюбно улыбнулась мужчине.
– Вы уже познакомились? – повернулась она к Диане. – Представляешь, Дианочка, мы с тобой, оказывается, лечили самого доктора Розенберга. И он, как ни странно, остался нами доволен. – Рука Лады Николаевны погладила карман халата, в котором угадывался сверток характерной прямоугольной формы. – Разумеется, до вашей клиники, Яков Михайлович, нам далеко, но мы старались. Надеюсь, если что, я смогу рассчитывать на небольшую скидку?
– Девушки, если бы я не считал, что любое изменение вашей внешности может только повредить вашей совершенной красоте, предложил бы вам весь пакет услуг бесплатно, – галантно расшаркался Яков Михайлович.
Диана поняла, что поторопилась с выводами. Сам Розенберг, надо же! К нему, говорят, даже из-за границы приезжают поправить лицо. Деньги у него наверняка водятся, и немалые.
Лада многозначительно взглянула на Диану и отошла к больному. Проверив показатели гемодинамики, она нагнулась проверить дренажи и быстро удалилась, чтобы Розенберг мог вручить медсестре гонорар без свидетелей.
– Я действительно очень доволен. Особенно лично вами, Диана. – Розенберг достал из кармана конверт. – Вот, примите в знак благодарности… Знаете, я хотел купить вам подарок, но потом решил, что вы распорядитесь этой скромной суммой лучше меня. – Он протянул конверт Диане.
– Нет, что вы, я не возьму. – Она мягко, но решительно отстранила его руку.
– Поверьте, это искренняя благодарность!
– Я верю. Но я тоже искренне вам сочувствовала и хотела помочь.
Она потупила взор, чтобы выглядеть смущенной. «Со скошенными к носу от постоянного вранья глазами», – неожиданно пришла в голову цитата из романа.
– Вы меня обижаете.
– А вы обижаете меня. Я ведь не сделала для вас ничего особенного, выходящего за круг моих обязанностей.
– Так что же нам с вами делать? – Не дожидаясь приглашения, Розенберг уселся на стул, подпер голову кулаком, как роденовский «Мыслитель», и томно посмотрел на Диану снизу вверх.
Она пожала плечами и с преувеличенным вниманием стала проверять, хорошо ли закреплены датчики кардиомонитора. В этом не было никакой необходимости, если бы хоть один из датчиков не держался на груди пациента, монитор моментально перестал бы записывать кардиограмму. Но, как говорится в романе «Театр», если уж сделала паузу, тяни ее, сколько сможешь.
– Может быть, вы согласитесь со мной поужинать?
Сердце Дианы, кажется, закрутилось вокруг своей оси. Неужели ее планы претворяются в жизнь? О, какая сейчас нужна собранность, чтобы не дать Розенбергу сорваться с крючка! Приглашение на ужин еще ничего не значит! Господи, вразуми!
Она обернулась и приподняла бровь – чуточку надменно, но в то же время дружелюбно. «О, хоть бы мои кривляния выглядели естественно! А вдруг я переигрываю? Он же взрослый человек и наверняка знает цену женским уловкам».
Розенберг смотрел на нее азартно и весело. Невозможно было понять, получает ли он удовольствие от флирта или забавляется ее манерами особы королевской крови.
– Так что насчет ужина? – повторил он. – В крайнем случае я согласен даже на дискотеку.
– Я не хожу на дискотеки. Но с удовольствием выпью чашку кофе в вашем обществе.
– Отлично. Где и когда?
Диана улыбнулась:
– Здесь и сейчас. Я предупрежу сестру со второго поста, чтобы присмотрела за больными, и угощу вас превосходным кофе. Или чаем, в зависимости от ваших предпочтений.
– Звучит заманчиво. Но может быть, на нейтральной территории нам будет легче узнать друг друга?
Теперь на простоватой физиономии Розенберга читался такой явный мужской интерес, что ошибиться было невозможно.
– К сожалению, я сегодня дежурю.
– Хорошо, давайте у вас, – быстро согласился Яков Михайлович.
Диана повела его в комнату дежурных, зная, что в ней – идеальный порядок. Лада очень трепетно относилась к чайной комнате и нещадно гоняла молодой персонал, если кто-то забывал помыть за собой посуду или вытереть со стола.
Розенберг уселся на диван, попросил разрешения закурить и, выпустив клуб дыма, уставился на аквариум с рыбками.
Огромный, в полстены, параллелепипед с редкими породами декоративных рыбок привез в свое время Всадник. Его жена категорически потребовала избавиться от обитателей морских глубин, к которым начмед питал нежную привязанность. Сердце Всадника обливалось кровью, когда он размещал любимцев в дежурной комнате реанимации, где для них оказался самый подходящий микроклимат. Принимая на утренней конференции дежурство, он первым делом грозно спрашивал реаниматолога: «Рыбок кормили?» – и, только получив утвердительный ответ, начинал слушать отчет о состоянии больных.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
