Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
Позволяло сделать это возвращение Молотова в состав узкого руководства как единственного тогда человека, остававшегося непримиримым конкурентом Берии и достаточно популярным как в народе, так и у значительной части партийно-государственного аппарата. Несмотря ни на что, Молотов еще сохранял былой ореол ближайшего соратника Сталина и второго лица в стране, ранее 10 лет возглавлявшего правительство. Этот ход Маленкова в аппаратной игре повлек за собою разрастание узкого руководства до «пятерки», в которую включили Булганина и Л.M. Кагановича. Последний, тоже давний соратник Сталина и Молотова, как бы подчеркивал преемственность новой власти.
Эта властная конструкция спустя 10 дней получила название коллективного руководства. Ее коллективность зиждилась не на общности устремлений, единстве целей и согласованности единомышленников, а на прямо противоположном: она обусловливалась с трудом сбалансированными противоречиями, разнородными взглядами и интересами в руководстве, притязаниями его членов на единоличное лидерство. Достигнутое тогда временное равновесие сил не обрело устойчивости и не стало привычным для народа, почему и воспринималось как вынужденное явление. Оно оказалось первым раундом развернувшейся жестокой борьбы за власть, а пока что позволило приступить к распределению портфелей. Вероятно, на это и ушло все 3 марта.
4 марта, где-то в полдень, секретари ЦК партии еще ничего не знали о результатах состоявшихся переговоров и начали свою каждодневную деятельность, завизировав три проекта решений достаточно заурядного характера: по заявлению Б.С. Агафонова — об организационных вопросах науки; по записке Н.Г. Пальгунова — о создании в ТАССе группы международных обозревателей; о работе школ Ставропольского края.[28]А потом оставили привычные обязанности и кабинеты ради присутствия на экстренном заседании фактически последнего бюро Президиума ЦК КПСС и стали свидетелями принятия тех решений «по оргвопросам», которые определили внутреннюю жизнь СССР на последующее время.
Прежде всего было признано необходимым реорганизовать властные структуры, упростив и сократив их: «иметь в Совете Министров СССР вместо двух органов — Президиума и бюро Президиума, один орган — Президиум», в состав которого должны входить были председатель Совета Министров и его первые заместители, которые одновременно были членами Президиума ЦК КПСС. Аналогичную перестройку претерпели высшие партийные органы, где тоже были слиты бюро Президиума и Президиум ЦК. Затем определили персональный состав новых органов власти. Президиум ЦК включил (помимо прежних членов упраздненного бюро — Маленкова, Берии, К.Е. Ворошилова, Хрущева, Булганина, Кагановича, М.З. Сабурова и М.Г. Первухина) еще Молотова и А.И. Микояна. Президиум Совета Министров оказался вдвое меньшим: председателем утвердили Маленкова, его первыми заместителями — Берию, Молотова, Булганина и Кагановича. Решено было провести 5 марта, в 20 ч, совместное заседание Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР.
Произошедшее предали гласности в завуалированной форме. Газета «Правда» в передовице от 5 марта «Великое единство партии и народа» при традиционном наборе пропагандистских штампов упомянула три фамилии: Ленина, Сталина и Маленкова. Тем самым прямо указывалось всем, чьи распоряжения и указания, отныне следует принимать к беспрекословному исполнению и на кого ссылаться прежде всего в статьях и при выступлениях. Далее «наверху» предстояло к моменту открытия совместного заседания договориться о должностях для членов нового Президиума ЦК и сформировать правительство.
Еще накануне участники тайных переговоров, стремясь зафиксировать свое особое положение, отказались от воссоздания многолюдного Президиума Совета Министров и подменили его прежним бюро, переименовав последнее. Отсюда — и отказ от восстановления координировавших и направлявших отраслевую деятельность министерств и ведомств ряда бюро при Совмине, чьи председатели составляли прежде доходивший до 12 человек Президиум Совмина. Вместо этого сократили вдвое число министерств. Реальная власть в правительстве дробилась между 25 министрами, лишь несколько из которых оказывались в кругу избранных, т. е. первых заместителей главы правительства. Теперь предстояло договориться о новой структуре высших органов управления и о кадровых назначениях.
Однако за полтора дня сделать это полностью оказалось невозможным, ибо каждый из членов былой «тройки» настойчиво стремился сохранить свое положение триумвира, не допустить ни умаления собственных, только что занятых им позиций, ни усиления их у остальных и настоять при утверждении на министерские посты тех, кого каждый мог считать своими союзниками. К исходу 5 марта согласовали распределение только ключевых должностей и провели перетряску секретариата ЦК. Выявилось, что тактика, избранная Маленковым, себя оправдала. Отсутствие у его соперников времени на то, чтобы сговориться и принять контрмеры, позволило ему получить то, чего он тогда добивался: сосредоточить в своих руках контроль над государственным и партийным аппаратами.
Как председатель Совета Министров СССР Маленков наблюдал за работой Советов министров союзных республик. Как председательствующий на заседаниях Совмина влиял на формирование основ внутренней и внешней политики, ставя на обсуждение или отвергая как «неподготовленные» те или иные вопросы. По сложившейся традиции он председательствовал еще на заседаниях Президиума ЦК, определял даты их проведения и повестку дня. Удержав за собой должность секретаря ЦК, продолжал также направлять работу партаппарата, мог оказывать прямое воздействие на характер решений, принимаемых секретариатом либо выносимых на утверждение или обсуждение в Президиум ЦК.
Берия, который стал теперь вторым лицом в стране, значительно уступал Маленкову по положению и по возможностям, хотя и сумел-получить многое. Прежде всего, возвратил себе отобранные у него ранее два силовых министерства — государственной безопасности и внутренних дел. Они с этого момента сливались в одно МВД СССР. Он сохранил за собой также контроль за деятельностью наиважнейших для создания и наращивания военной мощи и самых засекреченных учреждений: главных управлений при Совмине СССР — Первого (атомно-ядерная программа) и Второго (ракетостроение). В зависимости от Берии оказывалось теперь военное министерство, и у него сохранялись прямые связи с промышленными министерствами, обязанными выполнять особые заказы вне всякой очереди, даже в нарушение пятилетних и годовых планов развития народного хозяйства.
Молотов, менее активный участник борьбы за власть, ограничился постами министра иностранных дел и, по должности, главы внешнеполитической разведки — Комитета информации. Достаточно ограниченные в сравнении с прежними полномочия достались Булганину, вторично возглавившему министерство обороны. И оба эти члена «пятерки» вынуждены были принять своими первыми заместителями тех лиц, кого они сами вряд ли подобрали бы себе: Молотов — Я.А. Малика и А.Я. Вышинского, Булганин — A.M. Василевского и Г.К. Жукова. Напомним, что Вышинский был министром иностранных дел в 1949–1953 гг., Василевский — министром Вооруженных сил и потом военным министром в те же годы. Еще меньше выпало Кагановичу, единственному из первых заместителей главы правительства, не получившему министерского портфеля.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
