– Сокровище! Впрочем, и вора тоже. Пусть только попадется мне!
Решив, что спорить бесполезно, Дэни начала вставлять батарейки в фонарики, и вскоре в комнате стало довольно светло. Сайлас подумал о том, как храбро держится Дэни, – другая женщина на ее месте наверняка закатила бы истерику, забилась в угол, рыдая, или же набросилась на него, обвиняя в том, что по его милости они оказались заперты в этой дурацкой кладовке. По крайней мере хоть чем-нибудь выразила бы свое неудовольствие, хотя бы поджала губы.
Губы… Сайлас поймал себя на том, что пристально смотрит на губы Дэни, что с тех пор, как они встретились, он каждый раз, когда видит ее, смотрит на эти сочные, полные губы, не в силах отвести взгляд. Эта женщина, может быть, и сумасшедшая – она видит привидения, – но ради таких губ любой мужчина готов совершить подвиг. Сайлас вдруг почувствовал, как им снова овладевает желание – безумное, безудержное желание… Менее подходящую ситуацию для его осуществления трудно было себе и представить, но, может быть, именно это и сыграло главную роль. Сайлас чувствовал, что если сейчас не поцелует Дэни, то сойдет с ума.
Сайлас знал, какие у него сильные, грубые руки – обняв Дэни, он вполне мог сломать ей кости и даже не заметить этого, – и поэтому обнял Дэни очень осторожно.
Поцелуй был совершенно неожиданным, но еще более неожиданным оказалось то, что Дэни не только не сопротивлялась, но вполне недвусмысленно отвечала горячим ласкам его губ и языка…
“Интересно, – подумал Сайлас, – знает ли она, до чего сексуальна?”
Эта мысль словно отрезвила Сайласа. Да что он, и впрямь сошел с ума? Ведь менее сексуальную женщину, чем Дэника Хиллард, трудно себе представить!
Сайлас отстранился от Дэни.
– Думаю, – проговорила она, потупившись, – необходимо попытаться выйти отсюда.
Поиски заняли не меньше получаса. Среди керосиновых ламп, газовых баллонов, пустых пластиковых бутылок, консервов Дэни наконец обнаружила ящик с инструментами, и Сайлас взломал замок. Нашла она также два пистолета – неизвестно, зачем Моррис держал их в кладовке.
Они вышли во внутренний дворик. Было жарко и душно, но после кладовки глоток свежего воздуха показался блаженством. Неподалеку Росарио подстригал пальмы.
“Уж не проделки ли это Росарио?» – мелькнула у Дэни мысль.
Сайлас, очевидно, подумал то же самое, так как выразительно переглянулся с Дэни.
– У вас какие-то проблемы, мистер Нортроп? – спросил садовник, заметив, что Сайлас выглядит озабоченным.
Сайлас вкратце поведал ему, что случилось.
– Дверь не могла сама закрыться, – сказал Росарио. – Ее можно запереть лишь на ключ.
– Однако закрылась же!
– Хм-м, – задумчиво произнес садовник, – и впрямь странно! Я починю замок, как только выберу время, мистер Нортроп.
Сайлас и Дэни вернулись в дом.
– Думаю, это не он, – сказал Сайлас.
– Да, вряд ли, – согласилась Дэни. – Он реагировал совершенно естественно. Будь садовник виноват, я бы сразу заметила. – Дэни не была в этом уверена.
– Тот, кто нас запер, – произнес Сайлас, – возможно, еще в доме. Пойду посмотрю.
Дэни похолодела.
– Опять решили поиграть в супермена! – сердито произнесла она. – А вдруг он вооружен? Не лучше ли вызвать полицию?
– Пока полиция явится, он испарится.
– Сайлас! – взмолилась Дэни, но тот и слушать не стал.
– Вызывайте полицию, если хотите! Я осмотрю дом. Встретимся здесь, в холле.
Поняв, что спорить бесполезно, Дэни, предупредив Росарио, направилась в комнату, где был телефон, и набрала нужный номер.
– Полиция слушает, – раздался в трубке женский голос.
– Добрый день, – произнесла Дэни. – Не могли бы вы прислать своих людей? К нам в дом проник посторонний.
– Назовите вашу фамилию, пожалуйста, и адрес.
– Да-да, конечно… Меня зовут Дэника Хиллард. А адрес… – Дэни чуть было не назвала свой адрес в Огайо, но вовремя спохватилась и продиктовала адрес Морриса.
– Одну минуту, – произнесла женщина, должно быть, сверяясь с журналом. – Так, так… Насколько нам известно, этот дом принадлежит некоему Моррису Фелдману.
– Да, это так, – ответила Дэника, совершенно забыв, что Моррис умер.
– А вы кто?
– Я же сказала – Дэника Хиллард.
– Что вы делаете в доме?
– Приехала погостить, – ответила Дэни. Более подробное объяснение заняло бы слишком много времени.
– По приглашению мистера Фелдмана, я полагаю? – Да.
– А сам он где?
– Мистер Фелдман умер.
– Умер? Он убит?
– Нет, он умер от сердечного приступа.
– Вы медсестра?
– Нет, я учительница. Но какое это имеет значение?
– Если вы не медсестра, то каким образом узнали, что он умер от сердечного приступа?
– Так говорит врач.
– Врач сейчас в доме?
– Нет. – Дэни бесил этот разговор, похожий на бред сумасшедшего. – Выслушайте меня, пожалуйста, я вам все объясню! Мистер Фелдман здесь вообще ни при чем – хотя бы потому, что несколько месяцев назад он умер. Но нам кажется, что в доме кто-то есть.
– Вам с мистером Фелдманом кажется, что в дом проник посторонний?
– Мистер Фелдман умер!
– Вы уже это сказали.
“Господи, – разозлилась Дэни, – надо же быть такой тупой! И как только ее там держат? Да и я, может быть, не лучше – объясняю так, что ничего не поймешь”.
– Так кто там, в доме? – спросила полисменша.
– Я, Сайлас и Росарио.
– Кто это такие?
– Сайлас гостит в доме вместе со мной. А Росарио – садовник мистера Фелдмана.
– Так ведь мистер Фелдман умер!
“Пошли мне, Господи, терпения!” – мысленно взмолилась Дэни.
– Умер, – ответила она, – но его садовник по-прежнему работает здесь. Послушайте, пришлите, ради Бога, кого-нибудь!
– Значит, в ваш дом проник кто-то чужой?
– Нам так кажется.
– Что значит “кажется”? Вы кого-нибудь видели?
– Нет.
– Тогда почему вам так кажется?
– Потому что… потому что кто-то запер нас в кладовке!
– Так вы заперты в кладовке?
– Нет, нам уже удалось оттуда выбраться.
– Но вы никого не видели?
