Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Как-то гуляя с Анфисой по ночной Москве, он, ещё издалека увидев лошадь, воскликнул:
– Фиска! Королева! Давай я тебе лошадь куплю! Вот ща сторгуюсь с её хозяйкой, и у тебя лошадь будет! А?
– К чему мне кобыла? Где я её держать стану? – Распекаева потому так серьёзно отнеслась к порыву Юрика, что знала – он действительно способен на безрассудные поступки, и купить лошадь для него ничего не стоит – благо деньги у него в ту ночь были.
– Как это, к чему тебе кобыла?! – искренне поразился он. – Вот представь, – с жаром заговорил он, – сломается твоя задрипанная колымага, на чём ты за своими лифчиками поедешь? А тут лошадь. Оседлала и поскакала! И бензина не надо – с лета травки насушишь, и корми её всю зиму! Какая экономия! Ты ведь, Фиска, жлобка! Ужасная скупердяйка, я отродясь таких не видел! Ну, давай я тебе лошадь куплю!
– Не нужна мне никакая лошадь! Где мне её держать?
– Утром она будет на улице пастись, а ночью на рынок, в свой магазин станешь ее загонять. А что, удобно! Ща с девицей о цене сговоримся, и лошадь твоя! – Юрик загорелся своей идеей, находя, что она очень удачная, и он всё здорово придумал – лучше некуда.
– А я говорю, не нужна мне никакая лошадь! – упрямо, сквозь зубы процедила Анфиса. – Она за ночь все лифчики у меня в магазине сожрёт!
– Ничего не сожрёт! Лошадь – не свинья! – настаивал Эразмов и действительно кинулся к девушке, что вела кобылу за поводья, торговаться. – Продай, чего тебе стоит?! Я ведь хорошие деньги предлагаю! – девица сначала уставилась на него удивлённо, потом принялась уверять, что кобыла не её, она является коллективной собственностью, но Юрик уже так разошёлся, что остановиться он никак не мог. – Девушка, девушка, спорим, вот если ты мне ща не продашь эту клячу, я до гола разденусь и буду до утра за тобой без порток ходить! – и, к счастью, пока Эразмов стягивал с себя брюки, девица стремительно взобралась на лошадь и поскакала прочь во весь опор. – Ах ты стерва, загалопировала! – Разочарованно проговорил он.
– Вот и чудненько! – облегчённо сказала Анфиса.
– Что, чудненько, что чудненько?! – выкатив глаза-вишни, орал он, стоя на Тверской улице с упавшими на асфальт брюками. – Что мы без лошади остались, чудненько?! А куда я столько тугриков дену? На что их тратить прикажешь? Накупить на все трусов для твоего магазина?! – возмущению Эразмова не было предела – он в тот момент был совершенно подавлен, не зная, как с умом потратить крупный выигрыш. Кончилось тем, что он пригласил любимую в Сочи на один вечер, чтобы поужинать, глядя на море; по приезде купил ей за баснословную цену борзого щенка в клубе, остальные деньги просадил в рулетку. Щенка, конечно, Распекаева отдала ему обратно, объяснив это тем, что тот изгадил ей всю квартиру, что из-за него пришла в негодность половина товара, который хранился дома, и ни ей, ни Люсе некогда воспитывать Шнырика (Эразмов уже успел дать щенку имя).
Эх! Куда нас снова занесло! Но вернёмся к тому самому событию, от которого мы несколько отвлеклись – а именно к знакомству Анфисы с Юрием четыре года назад в раздевалке ночного клуба «Искры и молнии», где, словно жонглер, продавщица из отдела «Всё по десять рублей» подбрасывала в воздух стулья.
Итак, Анфиса согласилась совершить небольшую прогулку ранним утром с ненормальным, но симпатичным незнакомцем, которого едва не придавила длиннющая груженая фура. Они бродили вдоль Москвы-реки, героиня наша о себе старалась ничего не рассказывать, а всё больше слушала нового знакомого с редкой фамилией Эразмов, который взахлёб излагал ей одну фантастическую историю за другой, ещё более невероятной. «Врёт», – думала она, когда Юрик повествовал ей о том, как будучи в Индии, вступил в схватку с тигром и победил хищника, не применив к нему никакой силы:
– Только сцапал его за передние лапы, как кошку, и смотрю ему в глаза! Минуты три смотрели, не отрываясь – я на него, он на меня. И что ты думаешь? Я его пересмотрел! Не выдержал он моего взгляда и убежал! Только хвостом вильнул и был таков! Ты что, мне не веришь? Ты не веришь, что я ездил в Индию и победил тигра?
– Верю, верю, – ответила Анфиса, потому что чувствовала, не скажи она это сейчас, Эразмов снова чего-нибудь выкинет, как с фурой у ночного клуба.
Вдруг Юрий умолк – не думаю, что у него закончились фантастические истории, скорее всего он очухался – вспомнил, зачем вообще пригласил симпатичную девушку на прогулку по рассветной Москве, и, посмотрев пристально на Анфису, сказал с жаром, схватив её за руку:
– Королева, повелительница! Я как тебя увидел, обо всём на свете забыл, побрёл за тобой, как слепой за собакой-поводырем! Знаешь, собаки такие есть, их в специальной школе обучают слепых сопровождать повсюду – в магазин или на почту или просто так, прогуляться. – Эразмов ещё долго распространялся про собак-поводырей, описывая их нелёгкую жизнь и какие именно породы собак пригодны для такой службы, перекинулся неожиданно на псин, которые на таможне наркотики вынюхивают, и, заключив, что поводырями берут в основном сук, а на таможню отбирают кобелей, снова замолк. Анфиса из всей сумбурной речи своего кавалера уяснила для себя одно – раз она для него равноценна собаке-поводырю, за которой он отправился, бросив все дела, друзей или что там ещё мог оставить Эразмов, и побежал за ней, как слепец, стало быть, она не иначе, как сука в его глазах. «Это прямо ужас какой-то! Теперь от него не отвяжешься!» – подумала она и собралась уж было перейти к решительным мерам – сказать, мне, мол, некогда, дома дети, муж, одним словом, семеро по лавкам и блуждать бесцельно по туманной Москве ей некогда и не кажется уж столь романтичным, потому что она давно вышла из юного возраста. Но всё это произнести ей так и не удалось – Юрик, импульсивно дёрнув её за руку, притянул к себе и горячо выпалил: – Я, как увидел тебя, королева моя, сразу понял: влип ты, друг Эразмов, пришёл тебе конец. Полюбил я тебя, Анфиска! Страсть как полюбил! Будешь моей? – спросил он и уставился на неё своими «вишнями».
– Да вы с ума, что ли, сошли?! – оторопела наша героиня и даже на «вы» перешла.
– Хочешь сказать, что моей не будешь? – и во взгляде Юрия скользнуло некоторое презрение. – Вот так я и думал с самого начала! – Разочарованно воскликнул он на всю набережную. – Гулять со мной пошла, ходила аж полночи, а любви ко мне никакой не чувствуешь! Это как же такое может быть? Я так и знал! С самого начала знал, что двуличный ты человек, Анфиска! Э-эх! – и он то ли вид сделал, что смахивает со щеки скупую мужскую слезу, то ли она, слеза эта скупая, действительно пролилась из правого его глаза.
– Мне домой пора, – решительно заявила Распекаева, пытаясь освободить руку.
– Э-э! Не финти! – взревел, подобно медведю, Эразмов. – Ты мне скажи, будешь со мной встречаться или нет? Я во всём ясность люблю, а то вот ходишь с девушкой, ходишь, время на неё тратишь, а она потом тебе – хлоп – я, мол, ничего и не подозревала, ничего такого-рассякого себе и представить не могла, думала, мы просто гуляли, воздухом дышали, кислородом заряжались. Ну уж нет, я такого не потерплю! – рявкнул он.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
