— Если хочешь.
Деревушка на крошечном изумрудно-зеленом плато в складках гор была словно ярко раскрашенная игрушка. Белая церковь с квадратной крышей, выложенной красной черепицей, стояла посреди веселых шале, словно курица среди цыплят, и была так не похожа на английские деревенские церкви.
— Давай зайдем внутрь, — предложила Вики, и Мартин, кивнув, проследовал за ней. Внутри оказалась вполне современная обстановка, которая, однако, не была кричащей или уродливой.
Мартин дотронулся до локтя Вики и указал на серию выцветших фресок на оштукатуренной стене.
— Им по крайней мере несколько столетий. — Он внимательно разглядывал череду наивных картин, пока не воскликнул: — Посмотри, Вики, это Илья-пророк. А вот эта забавная собачка в углу выглядит как живая. А здесь снова Илья-пророк, возносящийся на небо в чем-то вроде тачки… А вот один из тех вагончиков, которые тянут собаки, — мы видели такой на станции. Теперь мне понятно, почему все так верно изображено. Если вещь соответствует своему предназначению, все, что нам остается, — это повторять один и тот же дизайн снова и снова, потому что его уже нельзя усовершенствовать.
Мартин оглядывал крошечную церковь, покусывая губы.
— Гм, простота, соответствие своему предназначению, немного украшений — гм, в этом что-то есть, Вики. Давай пойдем и осмотрим всю деревню, — теперь, когда он нашел что-то, что можно было посмотреть и потрогать, он снова оживился.
Вики покорно затрусила за ним следом. Этот человек, который с такой неохотой предавался удовольствиям, становился счастливым, только когда погружался в работу.
— Мы построим швейцарскую деревню в отделе хлопчатобумажных платьев. А эта сосновая мебель! Я пришлю сюда дизайнера. Вики, почему мы всегда думаем о Швейцарии только как о стране изящных часов с кукушкой и колокольчиков, разрисованных горечавкой? Чепуха! Я должен купить колокольчик.
— В Монтрё их тысячи.
— Я знаю. Но я хочу настоящий колокольчик, а не сувенир, расписанный цветочками.
Он направился в магазин скобяных товаров, который снаружи был украшен резьбой и цветами, но внутри выглядел и пах так же, как и любой магазинчик в Англии со сходным ассортиментом. В ответ на их просьбу им предложили такой странный набор товаров, что они оба беспомощно рассмеялись, и старой женщине пришлось звать на подмогу старика, который якобы говорил по-английски.
— Говорить американе, — услужливо промолвил он, хотя его словарный запас уже покрылся ржавчиной. Он пытался что-то сказать, пока его жена смотрела на них с гордым, но озабоченным выражением. Наконец он триумфально воскликнул:
— Вы покупать ботинки!
— Именно! — серьезно согласился Мартин. — Только один, для коровы. Средний размер. Муу!
— Glockenspiel, — сказала Вики, припомнив название детской игрушки.
Старик кивнул и стал рыться под прилавком.
— Что бы это ни оказалось, — пробормотал Мартин, — нам придется купить. Не можем же мы позволить, чтобы старина оплошал перед своей женой.
Вики с радостью отнесла бы в отель даже маслобойку. Ведь Мартин явно получал удовольствие от происходящего. Этот день станет первым в их хранилище воспоминаний, драгоценной сокровищнице счастливого брака. Ричард Фэрроу все-таки ошибался насчет Мартина. Он может быть простым, человечным, добрым. Сегодня она наконец увидела перед собой реального человека, а не персонажа из светских сплетен. Старик, ухмыляясь, вылез из-под прилавка и протянул им колокольчик для коровы как раз такого размера, какой им был нужен.
— Молодчина! — закричал Мартин, а старуха так и сияла от счастья.
Дальнейшая прогулка по деревне привела их на скотный рынок, где Вики в порыве восхищенного энтузиазма чуть не купила корову; поэтому Мартин поспешил ей на помощь, что сопровождалось изрядной долей неразборчивой болтовни с обеих сторон, смехом, рукопожатиями и добрыми пожеланиями.
— Представляю, как бы я проходила через таможню с этим милым созданием, — пробормотала Вики.
Они пообедали в ресторанчике рядом с рекой. Им подали длинные хрустящие батоны, начиненные ветчиной, крутые яйца, шоколад, фрукты. После обеда они сидели на солнышке, сонные и отяжелевшие от еды. Они молчали, но это была совсем не та тишина, которая возникала между ними раньше. Это было дружественное, непринужденное молчание.
Мартин задремал. «Бедняжка, — подумала Вики, — он так устал». Она свернула свое пальто и подложила ему под плечо. Трудно смотреть на спящего человека и оставаться равнодушным; обычно возникает либо неосознанное раздражение и желание его разбудить, либо чувство покровительственной нежности к спящему.
Вики привольно растянулась среди цветов, подставляя себя солнышку, и стала наблюдать за мужем. «Вот моя настоящая свадьба, — думала она. — Мы были так счастливы вместе, все барьеры разрушились. Он забыл, что он Великий Мартин, и оставался просто Мартином. Ричард, Ричард, ты был не прав! Рано или поздно я смогу победить. Возможно, теперь все дни будут похожи на этот, ведь нам удалось сделать первый шаг». Она не будила его до тех пор, пока не настало время возвращаться на станцию.
Пока они ждали поезда, он сказал:
— Сегодня был неплохой день. Может, доктора и не такие уж дураки, в конце концов. Мне следует еще немного побездельничать. Это место словно убежище, где можно спрятаться от мира. Везде должно быть так же, Вики.
— Ты на самом деле так думаешь?
— Ну, не совсем. Так быть не может. Когда-то, очень давно, мир повернул не в ту сторону и слишком долго шел по дороге злобы и жадности. Но приятно думать, что еще сохранились такие места. Наверное, они нужны, чтобы отмыть душу от грязи и усталости.
— Какая замечательная мысль. Мартин, мне понравился сегодняшний день. Мы сможем повторить его?
Он тепло улыбнулся:
— Почему же нет?
Когда они зашли в отель, Мартин забрал письма у стойки, затем повернулся к Вики и спросил:
— Тебе бы понравилось, если бы мы поужинали на нашем балконе сегодня вечером? Мы бы спокойно посидели наверху, а потом прогулялись бы к озеру. Как ты считаешь?
— С радостью, — мгновенно ответила Вики.
Он рассеянно улыбнулся и повернулся к стойке, чтобы отдать соответствующие распоряжения.
К ужину Вики наряжалась с особым старанием. Она чувствовала себя сонной и в то же время взволнованной. Пропитанная солнцем и горным воздухом, она радостно предвкушала свой первый вечер наедине с мужем. Она выбрала лимонное кружевное платье, скроенное с обманчивой простотой. Солнце превратило ее кремовую кожу в медово-золотистую. Вики придирчиво изучила себя в длинном зеркале и удовлетворенно кивнула. Когда она прикрепляла к ушам крошечные изумрудные клипсы, то почувствовала, что ее руки дрожат.
Два официанта вкатили огромную тележку, полностью заставив балконный столик, и включили в розетку электрический обогреватель.
