— Знаешь поговорку: настоящая женщина может изменить даже самого безнадежного мужчину.
Но его улыбка и комплимент не обезоружили Виолетту. Она прекрасно знала его истинные мотивы. А потому, вздохнув, ответила:
— Надеюсь, когда-нибудь ты встретишь такую женщину.
Улыбка Грегори слегка поблекла, и он устремил взгляд на дорогу. Помолчав, он спросил:
— Скажи, этот твой приятель из преступной банды — он тебя соблазнил?
— Не твое дело!
— Судя по тому, как ты неопытна, похоже, что нет. И это очень странно.
Виолетта вспомнила свою родню. Подозрительных небритых мужчин, которые иногда прятались в доме ее отца. Никто из них не обладал приятными манерами. Никто не относился к женщинам с уважением. Они потешались над ее матерью, говорили ей всякие гадости, и ни разу пьяный отец не пожелал ее защитить.
— Он отличается от других преступников, — уверенно сказала Виолетта. — Он всегда относился ко мне с уважением.
— Вот как? Преступник-джентльмен? — Грегори рассмеялся. — Ты так наивна, Виолетта. А у него, должно быть, просто хватило ума скрывать от тебя свое истинное лицо. Он заморочил тебе голову. Я уверен, ты не любишь его. Просто тебе кажется романтичным все, что связано с его жизнью: постоянные опасности, неодобрение общества. Вся эта глупая чушь, что так часто снится наивным девушкам.
Виолетта нахмурилась. Разговор зашел в тупик и порядком испортил ей настроение. Глупец! Из них двоих именно он был наивным. А ее сны, к сожалению, каждый раз оборачивались кошмаром. Грегори полагал, что Виолетта леди, раз она жила под крышей Майлза, и этот старик был к ней очень привязан. Иначе… Думай Грегори иначе, он и относился бы к ней по-другому. Еще в первую их встречу Клайн дал ей понять, что подержанный товар годится только для постели.
И не он один так думает.
— Ты не сможешь заставить меня изменить решение, — заявила Виолетта. — Но потом, когда все закончится, я, может быть, и соглашусь съездить с тобой в Сент-Луис.
— Вместе с твоим приятелем-бандитом?
— Да.
— Послушай, неужели ты и вправду веришь, что эти люди, зарабатывающие на жизнь преступлениями, стоящие вне закона, сдержат слово, данное девчонке? Что все будет так просто: ты отдашь деньги, они вернут тебе твоего парня и пожелают доброго пути и многих лет счастливой жизни?
Виолетта и сама знала, что в ее легенде полно слабых мест, и это было одним из них. Чтобы отвлечь Грегори, она вновь нанесла удар по его самолюбию:
— Я же сказала, что это будет опасное дело. Трус не должен в нем участвовать, — высокомерно произнесла она.
— Есть разница между трусостью и глупостью, — фыркнул Грегори. — Я все же попытаюсь отговорить тебя от этого идиотского намерения — спасать преступника.
— Это что — предупреждение?
— Скорее, обещание.
— А я обещаю, что ты только зря потратишь время.
— Ну, нам ведь все равно больше нечем заняться. «Да уж, — подумала Виолетта, — я пока остаюсь самым финансово многообещающим для тебя предприятием». Она не испытывала угрызений совести, обманывая Клайна, потому что прекрасно знала: ради денег он готов лгать, красть и даже стать джентльменом. Правда, она совсем не хотела, чтобы он подставлялся из-за нее под пули. После ограбления следующего банка она от него как-нибудь избавится. Как только они доберутся до предместий Коффивилла, помощь Грегори ей больше не понадобится. А если их схватят раньше, она всю вину возьмет на себя, чтобы ему не пришлось отвечать за ее грехи.
Потом ей пришло в голову, что держать Грегори рядом не так уж и безопасно. Да, однажды он спас ей жизнь. Но если он надумает соблазнить ее, чтобы заставить вернуться в Сент-Луис… Если он попытается применить силу, ситуация может стать опасной — для них обоих.
Виолетта пришла к выводу, что ее подозрения подтверждаются, когда на привале, после ужина, он опять предложил ей спать рядом. Но теперь это трудно было объяснить логикой. Трудно себе представить, что кто-нибудь спокойно пройдет мимо, увидев двух шерифов, спящих в обнимку. Поэтому Виолетта решительно отказалась и настояла на том, что он будет стеречь их первую половину ночи, а потом она его сменит. Завернувшись в одеяло, она обнаружила, что Грегори смотрит на нее. Ей показалось даже, будто она слышит, как мысли ворочаются в его голове.
Грегори действительно смотрел на нее. Постепенно дыхание ее стало ровным, и она уснула. Он знал, что Виолетта ему не доверяет. Что ж, надо признать, это еще раз доказывает, что она умная девушка. Слишком умная, чтобы связаться с преступником. В ее истории многое не сходилось, и у Грегори появились веские основания считать, что она все это выдумала.
Но если задуматься, то все, что он знал о Виолетте, вообще плохо сочеталось одно с другим. Майлз говорил, что считает ее членом своей семьи, но не подтвердил, что . она его племянница. Сама Виолетта заявила, что ей нравятся неистовые мужчины — но вздрагивала, как испуганный кролик, каждый раз, когда он случайно ее касался. А теперь он должен поверить в существование бандита по имени Тип, который настолько хорошо воспитан, что не наложил лапу на столь лакомый кусочек?
Но он, Грегори, не дурак. Она явно что-то скрывает. Скрывает правду о себе. Он задумался, насколько неприятной могла оказаться эта правда. И зачем все-таки ей нужно грабить банки? И если жених-преступник — выдумка, то что же такое было в ее прошлом? Грегори пытался вспомнить, что именно сказал ему Майлз. Кажется, он говорил что-то о мести…
Но кому может мстить Виолетта? И при чем тут деньги? Черт, ему следовало получить от Майлза больше сведений, прежде чем пускаться в погоню. Но с другой стороны, Грегори помнил растерянность Майлза — тот мог и не знать всего. Что же такое могло случиться с Виолеттой, если она побоялась рассказать об этом даже Майлзу Трафтену?
Виолетта застонала и заметалась во сне. Отблески костра позолотили светлые волосы. Грегори подумал, что было бы чудесно погладить эти шелковистые локоны. Взгляд его переместился на ее губы — такие чувственные и соблазнительные. Потом скользнул ниже. Высокая грудь, поднимаясь, натягивала тонкую ткань рубашки. Грегори встречал красивых женщин, но Виолетта… она была совершенно особенная.
Крик заставил его подпрыгнуть от неожиданности. Девушка опять металась во сне.
Грегори мгновенно оказался рядом и схватил ее за плечи.
— Виолетта, проснись!
Тело ее было напряжено, как натянутая струна. На лице — маска ужаса. Он увидел, как она выставила ногти, и схватил ее за запястья, прежде чем она успела разодрать ему лицо.
— Виолетта, это я, Грегори! Проснись! Тебе опять приснился кошмар…
Наконец глаза ее распахнулись, и еще через мгновение животный ужас сменился узнаванием. Она обмякла в его руках и заплакала. Грегори притянул ее к себе. Она начала вырываться, но он шептал ей ласковые слова, и вскоре она успокоилась.
