Маргарет долго стояла посреди спальни, пытаясь сбросить оковы леденящего душу страха. Успокойся, внушала она себе, и не трясись, бояться здесь нечего. Ты слишком велика для него, даже если он и прячется в твоей постели… Потом она бросилась к кровати, сбрасывая с нее белье и яростно перетряхивая его. Ничего. Вконец запыхавшись, Маргарет заправила постель, проверила, заперта ли дверь, надела ночную рубашку и свернулась калачиком на постели, закутавшись в простыни. Так она пролежала всю ночь до рассвета, не сомкнув глаз и не выключая света, беспрестанно думая. О том, что ей нужно было вернуться в Чикаго сразу после похорон. Это спасло бы ее от тяжких воспоминаний и резких слов, ее собственных и Коуди. Коуди… То, что она осталась здесь на год, вовсе не означает, что ей придется постоянно сталкиваться с ним и терзаться собственными двойственными чувствами и ощущениями. Когда он сфотографируется для обложки, а она наконец поместит объявление его друга в очередном номере, у них не будет поводов для встреч. Никаких.
Солнце едва показалось из-за пурпурных гор на востоке, а Маргарет уже вскочила с постели. Она взяла ручку, открыла свой блокнот и составила новый список неотложных дел.
1. Найти Бабу.
2. Устроить фотосъемку для Коуди.
3. Подготовить объявление таинственного приятеля.
4. Стараться не встречаться с Коуди до конца года.
5. Забыть Коуди Рэлстона.
Глава пятая
На следующее утро Коуди получил краткое сообщение на автоответчике: «Он вернулся. Приезжай и забери его».
Он не стал терять времени и сразу же поехал к Маргарет. Входная дверь была открыта, что было вполне обычным делом для Сэконд-Ченс: последнее преступление, совершенное в городке, — кража скота — было совершено в 1898 году.
— Маргарет, — позвал он. В доме царила оглушительная тишина, и Коуди ощутил странное разочарование. Бабу лежал в своем террариуме, свернувшись в клубок, а отверстие, через которое он убежал, было закрыто.
— Где же ты был? — спросил Коуди змея, поднимая тяжелый переносной террариум. Бабу высунул язычок, словно дразня непрошеного гостя. — Все ясно, тебя совсем забросили. Но я здесь ни при чем, это Маргарет…
Зазвонил телефон. Он поставил клетку со змеем на стол и схватил трубку.
— Ты получил мое сообщение? — раздался голос Маргарет.
— Я уже забрал твоего змея.
— Не забывай, он твой.
— Где он был?
— Я не знаю, утром он уже лежал в своем террариуме.
— Вот видишь, я же говорил, что волноваться не о чем.
— Достаточно о змеях, меня сейчас волнует другое, а именно твое фото для журнала, который, кстати, уже готов к печати. Я связалась с фотографом тети Мод и… в общем, сегодня в одиннадцать утра он будет у тебя.
— Сегодня? — встревоженно переспросил Коуди. — Подожди. Я даже еще не завтракал, и… и я не могу фотографироваться на пустой желудок.
— Успеешь ты поесть или нет, но мы приедем к одиннадцати, — твердо ответила она.
— Мы?
— Это необходимо. Обложка — лицо журнала, поэтому я хочу лично убедиться, что фотограф выберет подходящий ракурс, а ты — подходящую одежду.
— А я думал, одежда необязательна.
— Э….Э… разве это она имела в виду?
— Хочешь проверить завещание?
— Нет. Пока что я руковожу подготовкой журнала к печати и я не хочу, чтобы он превратился в пошлое бульварное издание.
— Слушай, а может, я слишком «бульварный»? Может, ты найдешь кого-нибудь другого?
— А может, ты найдешь какой-нибудь другой журнал для объявления своего друга?
Коуди уставился на телефон.
— Ладно, твоя взяла. К одиннадцати я переоденусь.
— В чистые джинсы, — добавила Маргарет.
— И все?
— Нижнее белье можешь не переодевать, — осторожно заметила девушка.
— Ты полагаешь, оно подойдет для национального журнала?
— Никто не увидит его.
— Тогда при чем здесь вообще мое белье?
Последовала такая долгая пауза, что Коуди уже было решил, что Маргарет повесила трубку, но в конце концов раздался ее раздраженный голос:
— Можешь вообще не надевать никакого белья. Мне до этого нет дела.
— А читателям?
— Они не узнают. По крайней мере до тех пор, пока не начнут толпами съезжаться к твоему дому.
— Это тебя беспокоит?
— С какой стати? Я буду только рада, если журнал приобретет бешеную популярность.
— А если они набросятся на меня и разорвут мою одежду в клочья на сувениры?
— Это уже из области твоих фантазий. Ну ладно, у меня нет времени на шутки и…
— Это плохо, — перебил Коуди, — у твоей тети всегда хватало времени на все.
— Достаточно, я устала от постоянного сравнения с тетей, устала от того, что ты все время критикуешь меня, устала… я просто устала. Я плохо спала ночью… — Маргарет внезапно замолчала, и Коуди ощутил прилив жалости и симпатии к ней. Но почему? Ведь ей нет до него никакого дела? И он, в конце концов, тоже плохо спал.
Но воображение Коуди уже рисовало темные круги у нее под глазами, ее длинные ресницы, опускающиеся под тяжестью бессонной ночи.
— Ложись в постель и поспи. — Он постарался придать своему голосу надлежащее хладнокровие. — Земля не перестанет вращаться, если ты вздремнешь. — И съемка может пройти без твоего присутствия, подумал он уже про себя.
Маргарет ничего не ответила. Может, она заснула с трубкой в руках? Если бы он был сейчас рядом, он бы отнес ее на руках в ее девичью спальню… Коуди простонал вслух, пытаясь отогнать от себя навязчивые видения.
— Босс.
Коуди вздрогнул от неожиданности и обернулся. На пороге стоял Джейк.
— Слава Богу, ты встал. Не уходи никуда, в одиннадцать приедет Маргарет. Тебе уже лучше?
Джейк кивнул и посмотрел в сторону террариума. Глаза бедняги расширились от неподдельного ужаса, и он попятился назад.
— Я думал, что начинаю выздоравливать, но раз мне начали мерещиться змеи, то пойду лучше прилягу. — С этими словами Джейк развернулся и поспешно вышел из кухни.
— Эй, подожди, — окликнул его Коуди, но тот уже исчез.
Маргарет появилась у дома Коуди на пятнадцать минут раньше назначенного времени, но фотограф Чак уже был там и выгружал из машины свою аппаратуру.
— Я не знаю… — начал он, поздоровавшись с девушкой. — Твоя тетя всегда просила делать фотографии в студии.
Маргарет вздохнула. Когда же наконец все перестанут сравнивать ее с тетей?
