Сначала Эбби не уразумела смысла его слов, но спустя мгновение поняла… она победила.
Эбби еще раз пристально вгляделась в это грубое худое лицо. Рот Кейна, его тонкие губы выглядели неприятно, подбородок был и темным, и колючим, с отросшей за день щетиной. Но в этот миг ей показалось, что никто и никогда не выглядел прекраснее него.
— Значит, ты… ты поможешь мне?
Кейн внимательно оглядел Эбби с головы до пят.
— Это путешествие не для женщины, — заявил он. — Тебе лучше остаться здесь и позволить мне поехать одному, чтобы найти твоего драгоценного Диллона.
— И воспользоваться случаем, чтобы умчаться и никогда больше не вернуться? Нет! Я не согласна, — тут же запальчиво проговорила Эбби.
Голос Кейна был таким же суровым, как и выражение его лица:
— У меня нет времени для того, чтобы нянчиться с избалованным ребенком, который не терпит и мысли о том, что не может настоять на своем. Повторяю, тебе лучше остаться здесь.
Эбби пропустила мимо ушей его обидные слова.
Ее охватила безудержная паника. Кейн выглядел и говорил совершенно непреклонно.
— Ты даже никогда не видел Диллона! Как ты сможешь его найти? — возразила Эбби.
— Я смогу с этим справиться, не беспокойся. Если ты опишешь мне, как он выглядит, я его найду. Кроме того, ты сказала, что Сэм опередил нас на целый день.
Если ты будешь со мной, мне придется ехать медленней.
Эбби очень разозлило властное и высокомерное поведение Кейна. Это было так типично для мужчины: думать, что благодаря своей принадлежности к сильному полу он в умственном и физическом отношении превосходит женщину. Эбби росла с братом, который тоже относился к ней так, будто она хрупкая фарфоровая кукла, И конечно же, ей не нужно, чтобы и Кейн держал себя так же. Он похож на Диллона властностью и самонадеянностью.
— Я хочу, чтобы ты знал, — столь же решительно продолжала Эбби, выпрямившись, будто аршин проглотила. — Я езжу верхом с трехлетнего возраста.
Я умею заарканить лошадь и ставить клеймо и найти заблудившегося теленка так же хорошо, как любой работник на ранчо. А стреляю я лучше, чем большинство из них, это может сейчас оказаться кстати. Я считаю, что не буду тебе помехой.
Помехой? Кейн громко и снисходительно рассмеялся. То, кем он ее считает, вызывает боль в…
Эбби посмотрела Кейну в лицо с деланной храбростью.
— Итак, я не позволю тебе отправиться на поиски Диллона без меня. Нравится тебе это или нет, но теперь мы связаны друг с другом.
— Мне это не нравится, совсем не нравится, — в крайнем раздражении и со свирепым видом сказал Кейн. — Поэтому давай сразу же с этим покончим — я не собираюсь быть для тебя нянькой. Чем скорее мы найдем твоего драгоценного мужа, тем скорее я смогу от тебя избавиться. И поверь мне, дорогая, это случится не скоро.
Кейн направился к тому месту, где на земле в пыли лежала его шляпа. Он поднял ее и нахлобучил себе на голову, затем подошел к своей лошади. Но прежде он наклонился, чтобы поднять свой револьвер, лежавший возле кучи сухой травы.
Эбби собиралась резко возразить, но слова замерли у нее на губах. На восьмидюймовом стволе револьвера блеснули лучи солнца, когда Кейн повернулся, чтобы взглянуть Эбби в лицо. Забыв про свой гнев, она наблюдала, как он прятал оружие в кобуру, висевшую у него на бедре. Прямой вызов горел в глазах Кейна, когда их взгляды встретились, словно он ожидал, что Эбби будет возражать.
Однако она не собиралась возражать ни словом, ни делом и не заблуждалась относительно этого вызова…
Однажды ей удалось выхватить револьвер прямо у него из-под носа.
Больше ей так не повезет.
Не говоря ни слова, Эбби повернулась и направилась в конюшню. Она знала, что Кейн наблюдает за тем, как она седлает Сынка. Эбби упорно пыталась не думать о том, что собирается ехать с человеком, который может оказаться не менее отвратительным и опасным, чем Сэм-Удавка…
Но Кейн пообещал ей помочь, и у Эбби не было иного выбора, чем верить ему — верить, моля Бога, чтобы Кейн не выстрелил в нее в ту же секунду, когда она повернется к нему спиной…
— Куда мы едем? — Эбби задала этот вопрос спустя несколько часов после того, как они отправились в путь. Но она не дождалась ответа. Кейн лишь хмуро и раздраженно взглянул на нее. — Поскольку я тебе плачу, вероятно, я имею право это знать?
Кейн раздраженно поджал губы, и Эбби почувствовала, что она для него сейчас подобно мухе, попавшей к нему в суп. Это еще больше возмутило ее.
— На север, — наконец еле слышно процедил Кейн.
— Это мне хорошо известно, — ответила она с притворной любезностью. — Но я хотела бы уточнить — как далеко на север?
— Около пары сотен миль, — резко ответил Кейн.
Эбби открыла рот от изумления.
— Это значит, что нужно пересечь всю территорию! Но такая дорога займет… добрую неделю!
— Если нам повезет, — отрывисто бросил Кейн. — И это все, что я могу тебе сказать. Поверь мне, сестричка, чем меньше ты будешь знать об убежище Сэма, тем лучше для тебя. Я думаю, мне не нужно объяснять тебе, что Руди Рой был убит только за то, что ему это было известно.
От этих слов Эбби почувствовала себя крайне неуютно. Неудивительно, что у нее пропало всякое желание продолжать разговор.
Пока они двигались на запад, вдоль склона Ларамийских гор, суровые остроконечные вершины которых, покрытые альпийской елью и сосной, устремлялись ввысь на востоке, Эбби и Кейн изо всех сил старались не замечать друг друга и смотреть куда угодно, но только не на своего спутника.
Хотя Эбби и привыкла проводить по многу часов в седле, все случившееся за прошлый день и бессонную ночь сказалось на ее состоянии. Постепенно ей стало казаться, что сегодняшний день никогда не кончится.
Вскоре у Эбби стали слипаться глаза. Должно быть, она задремала. Она поняла это, внезапно испуганно очнувшись. Несколько виновато Эбби взглянула на Кейна и увидела устремленный на нее понимающий взгляд. На губах Кейна играла насмешливая улыбка, если так можно было назвать его скривившиеся губы.
Кейн осадил свою лошадь и огляделся вокруг.
Местность отлого переходила в пустынную долину, раскинувшуюся в сотне ярдов от них. Предзакатный свет уходящего дня отражался в водах маленького озера, окруженного высокими трехгранными тополями. За озером простирались опаленные солнцем бескрайние прерии. Кейн кивнул:
— Мы остановимся там на ночь.
— Но еще совсем светло, — возразила Эбби. — Мы можем провести в пути лишний час.
— Ты не выдержишь этого часа, да и я тоже, и, черт побери, мы оба это хорошо понимаем.
Эбби показалось, что ей дали пощечину. Раньше она думала, — что Диллон — мастер на всякого рода грубости, но теперь у нее было такое чувство, что Кейн мог бы преподать ему в этом отношении пару уроков.
