– Именно это мы и пытаемся выяснить.
– Нам будет ее не хватать, – сказала Копалески. – Не только потому, что это удар для нашего бизнеса, но и потому, что все действительно ее любили. Просто не могу понять. У нее было все, что только можно пожелать. Что могло на нее найти?
– Госпожа Копалески, не могли бы вы рассказать нам про ее визит? Когда она в первый раз с вами связалась?
– Я заранее знала о ее приезде.
– О приезде на Салуд Дальний?
– Да. – Копалески была в изумрудной блузке и белых брюках. – Она сообщила мне об этом еще до отлета с Окраины.
– Вы встречались с ней раньше?
– Нет. – Она грустно покачала головой. – Но мы сразу же нашли общий язык. Она пошла поужинать с нами – со мной и моим мужем. Хорошая была женщина. Нечасто встретишь человека, которому талант не ударил в голову.
Принесли напитки. Здесь все выглядело незнакомым. Я понятия не имела, что налито в бокал, и осторожно попробовала. Оказалось не так уж плохо, но я решила, что больше пробовать не стану.
Копалески отхлебнула из своего бокала и посмотрела его на просвет в падающих сквозь жалюзи лучах солнца.
– Это катастрофа.
– Для всех, кто ее знал, – кивнул Алекс. – Могу я поинтересоваться, какие услуги ваша компания оказывает своим авторам?
– Мы обеспечиваем распространение и рекламу, организуем встречи и так далее. И если они пожелают, бронируем для них жилье.
– Для Викки тоже?
– Да. Я поселила ее в «Шуйлер инн».
– Здесь, в Маринополисе?
– Да.
– Как долго она пробыла в городе?
– Могу проверить. Но думаю, дня два-три, не больше. – Она проконсультировалась с дисплеем и кивнула. – Три дня.
Копалески назвала даты по местному календарю, которые ничего для меня не значили. Но Алекс, похоже, хорошо подготовился.
– Иными словами, сразу после ее прилета с Окраины, – сказал он.
– Совершенно верно. Я организовала все заранее.
– Вы встречались с ней в первый вечер?
– Во второй.
– Как она выглядела?
– Что вы хотите сказать?
– Она была чем-то расстроена или подавлена? Что-нибудь беспокоило ее?
Копалески покачала головой:
– На мой взгляд, она выглядела просто прекрасно. Не знаю, встречались ли вы с ней, но это очень энергичная женщина. Она постоянно смеялась и явно рассчитывала хорошо провести время.
– Она не говорила, зачем прилетела?
– Сказала, что никогда не была на Салуде Дальнем и что ей хочется попутешествовать.
– И все? Ничего больше?
– Это все, что я помню. А почему вы спрашиваете? Думаете, то, что она с собой сделала, как-то связано с тем, что она побывала здесь?
– Не знаю, госпожа Копалески. Вы общались с ней после ее отъезда?
– Несколько дней спустя я получила от нее сообщение о том, что ей все очень понравилось и она жалеет, что меня нет с ней. – Копалески улыбнулась. – Ну, вы понимаете. Но больше ничего.
– У вас сохранилось это сообщение?
– Да, наверняка.
– Не позволите взглянуть?
– Конечно, – ответила она. – Господин Бенедикт…
– Можно просто Алекс.
– Алекс, я знаю, кто вы такой. Ваша известность бежит впереди вас даже здесь. Вы великолепно поработали в прошлом году над тем марголианским делом.
– Спасибо.
– Рада, что вы этим занялись. Для нас это ужасная потеря. Где мы найдем кого-нибудь, сравнимого с Викки?
Копалески дала распоряжение своему искину, и посреди комнаты появилась Викки Грин. Во многом она напоминала Молли Блэк из приключений в джунглях, на которых все мы выросли, – проницательный взгляд, резкие черты, скремблер на бедре и бесшабашный вид. На ней были шорты цвета хаки с огромными карманами, серый пуловер и кепи с большой буквой «М». С шеи небрежно свисал красный шарф, а глаза закрывали темные очки.
«Как дела, Сирилла? – сказала она. – Привет из Болдинай-Пойнта, Логова Восставших из Мертвых. Я прибыла сюда вчера и прошлой ночью отправилась взглянуть на могилу Барримана. К сожалению, вынуждена сообщить, что вопреки местной легенде там все спокойно. Взгляните. – Она исчезла, и ее место занял большой могильный камень, на одном боку которого кто-то написал „Лежи тихо“. Проектор отодвинулся, давая более широкий обзор. Камень лежал посреди кладбища. – Вот она. Местные говорят, что лишь этот камень удерживает его в могиле. В общем, развлекаюсь от души. Увидимся, когда вернусь».
Лицо ее расплылось в самодовольной улыбке. Весь мир лежал у ее ног.
– И больше вы от нее ничего не слышали?
– Нет. У нее ведь не было причин связываться со мной по делу. Я просто решила, что она занята чем-то другим.
– Что такое могила Барримана? – спросила я.
Копалески с удовольствием поведала нам его историю:
– Форрест Барриман жил четыреста лет назад и умер после неудачного эксперимента – предполагалось, что он станет суперполицейским или кем-то вроде этого. Но, как гласит местная легенда, он постоянно восставал из мертвых. В конце концов на его могилу положили этот камень, чтобы он не мог выбраться.
Я посмотрела на Алекса. Тот улыбнулся. Выражение лица Копалески не изменилось.
– Не все так просто, – добавила она. – Болдинай-Пойнт – странное место. Про него известно и кое-что еще.
– Например? – спросила я.
– Там есть пляж, который якобы склоняет к самоубийству. Люди, у которых нет никаких поводов кончать с собой, идут на берег и заходят в воду все глубже, пока не утонут. Последний случай был в прошлом году. Местные держатся оттуда подальше. И еще есть лес…
– Достаточно, – сказал Алекс. – Вернемся к Викки. Она сказала, что увидится с вами, когда вернется. Но она так и не вышла на связь?
– Да. Потом я узнала, что она уже на Окраине.
Мы сидели, глядя друг на друга.
– Вы не пытались установить контакт с ней после того сообщения из Болдинай-Пойнта, правильно?
– Совершенно верно, Алекс. Викки – важный клиент. Мне не хотелось быть чересчур назойливой.
– Само собой. А после ее отлета вы с ней связывались?
– Нет. Не считала нужным. Я знала, что в случае чего она свяжется со мной сама.
Алекс встал:
– Спасибо. Сирилла.
– Надеюсь, я смогла хоть чем-то помочь.
– Где этот Болдинай-Пойнт?
По ее распоряжению искин показал нам точку на карте.
– Если могу быть еще чем-нибудь полезна, звоните. – Копалески дала нам свой личный код. – Кстати, если выясните, в чем дело, буду весьма признательна за присылку сообщения.
