– А как же мистер Даунз, ведь он сказал, что я должна вести себя как леди.
– Это верно, только сейчас мне нужно, чтобы ты вела себя, как я сказал. Если ты вместо того, чтобы упираться, сделаешь все как нужно, я увеличу твое жалованье. – Он положил ей на поднос гинею, чтобы скрепить сделку, вне зависимости от того, поняла она свою роль или нет.
– Сцену ему подавай, – пробормотала Дарла, направляясь к дверям. – Сцену, и чтоб беспорядка не случилось. А еще говорили, что работа здесь не из трудных.
Джек стал позади одного из игроков, так, чтобы легко было дотянуться до Ножки. Он ждал. Дарла, казалось, о чем-то спорила с Даунзом, хотя никто этого не замечал, кроме Джека. Вот она поставила поднос и взяла один из стаканов. Потом посмотрела на хозяина, и Джек поднял руки ладонями вверх, словно бы говоря: «Громче, громче!»
И тогда Дарла выплеснула содержимое стакана в лицо Даунзу и крикнула:
– Как ты смеешь меня щупать, ах ты свинья! Я не такая! – Голос ее поднялся до визга. – Вот пойду и скажу кэпу Джеку, что ты меня ущипнул, ей-богу, скажу.
Сцена привлекла к себе всеобщее внимание, посыпались непристойные замечания. Бедняга Даунз стал бледным как привидение.
– Но я… То есть я никогда…
– Он еще отрицает, а у меня, наверное, весь зад стал багровый, несчастный извращенец! Кэп Джек сказал, что здесь работа честная, и я ему поверила. Уж он-то настоящий джентльмен!
Леди зааплодировали; джентльмены посмеялись и снова принялись за игру.
Дарла явно упустила возможность стать актрисой; а вот Джек своего шанса не упустил.
Он наклонился, сгреб Харриет в охапку и унес ее через служебный ход так, что никто ничего не заметил. Там он резко поставил девочку на ноги, будто она была мешком со жгучей крапивой, и посмотрел так, что если б она действительно была крапивой, то тут же высохла бы под его суровым взглядом.
Его солдаты задрожали бы от страха, чего не скажешь о Харриет. Вот уж нет! Она только широко распахнула глаза и с невинным видом захлопала ресницами.
С невинным видом? Как бы не так.
В клубе все шло своим чередом, поэтому у Джека была минутка, чтобы расспросить дитя и, возможно, внушить ей страх перед Богом или хотя бы перед опекуном.
– Что ты делала под столом? И вообще зачем ты пробралась в игорный зал? И где мисс Силвер?
– Спит, конечно.
– Конечно?
– А я уже выспалась. Надела на Джокера шляпку мисс Силвер и хотела с ним поиграть. Только он почему-то убежал вниз по лестнице. Я пошла его искать.
Джек не мог винить бедного старого пса за попытку спастись. Шляпка была просто кошмарная! Но прежде чем он успел объяснить, что одно преступление не извиняет другого, Харриет продолжила:
– Она прибьет меня, если я не верну ее шляпку.
Джек никак не мог поверить, будто, мисс Силвер способна ударить ребенка. В противном случае этот бесенок не был бы теперь таким чудовищем.
– Ты навлекла на меня столько неприятностей, что мне очень хочется самому отшлепать тебя. Ты об этом подумала?
– Да вы никогда этого не сделаете. Вы ведь джентльмен. Дарла только что сказала. И мисс Силвер тоже.
– Вот как? – Джек удивился, что училка относится к нему с уважением. Еще он удивился, что это ему страшно понравилось. – Однако эти вещи никак не связаны одно с другим. Ты ведешь себя не как леди, шляешься по дому в ночной рубашке, так что не жди, что я тоже буду сдерживаться ради хороших манер. Кажется, я ясно дал понять, что тебе ни в коем случае нельзя входить в игорный зал. Из-за тебя мое заведение могли бы закрыть. Если ты не получила никакого наследства, что я намерен выяснить завтра утром, нам нужен доход от этого заведения. И почему ты не в тапочках?
Харриет стояла на голом полу, поджав пальцы ног.
– Они сгорели при пожаре.
Джек вздохнул.
– Значит, тебе лучше бы получить какое-то наследство, потому что я вижу – ты меня разоришь.
– Но я могу сэкономить вам много денег.
Он прикинул стоимость новой шляпки для учительницы, новых тапочек, возможно, новой собаки.
– Не понимаю как, дьяволенок. Ты не сможешь работать у столов по меньшей мере еще лет восемь. – Хотя Джек в любом случае не позволил бы дочери старого друга и боевого товарища сдавать карты в игорном зале. Он повернулся, намереваясь вернуться в зал.
– Мошенник обойдется вам дороже.
Джек обернулся так быстро, что белая ночная рубашка Харриет колыхнулась, как от порыва ветра.
– Мошенник?
Девочка кивнула.
– Один из тех, что были у стола, играл нечестно.
– А ты откуда знаешь? Разве ты разбираешься в игре?
– Очень даже неплохо. Разве это по правилам, что у него за голенище сапога засунут туз?
И она протянула Джеку карту.
– Вот черт. Извини, не следует так выражаться в твоем присутствии.
Но гром и молния, какой-то шулер может уничтожить все, что создал Джек. Джеку его репутация содержателя честного заведения была важнее, чем качество его вина или приветливость его хорошеньких помощниц. Если посетители его клуба не могут рассчитывать на честную игру, он с таким же успехом понесет свои деньги в дешевый притон. Там он хотя бы знает, что его могут обчистить.
– Что это за человек? – Джек протянул руку за картой.
Вместо ответа Харриет вытерла нос рукавом.
Джек протянул ей свой носовой платок. Малышка высморкалась и с вежливым видом попыталась вернуть платок Джеку. Тот отступил.
– Не нужно, возьми себе. Что это за человек?
– А что я получу, если скажу?
– Получишь пару розог, если не скажешь!
Харриет с обидой засопела и прижала туза к худенькой груди.
– Это шантаж! – строго сказал Джек. Девочка снова засопела.
– И прочисти себе нос, бога ради. Хорошо. Что ты хочешь? Новую куклу, которую можно одевать вместо моей бедной собачки?
– Я хочу остаться здесь.
– В прихожей или на кухне? Тебя затопчут или ты замерзнешь. Может, ты хочешь есть? Я велю послать наверх сандвичей.
– Нет, я хочу остаться здесь, в этом доме, с вами.
– Нет, ты этого не можешь хотеть. Тебе полагается жить в хорошей семье либо поехать в школу в деревне.
– Где все станут указывать на меня и шептаться насчет моей мамы. Где меня никто не будет любить, и я буду жить за счет благотворительности.
– Вздор. Я буду оплачивать твое содержание, пока не найду какого-нибудь беднягу, который по глупости женится на тебе.
