– Есть здесь кто-нибудь? – повторила Джори, хлопая длинными черными ресницами – видимо, ее глаза еще не привыкли к полумраку гаража.
К Сойеру вернулся дар речи.
– Привет, – небрежно откликнулся он, словно она была всего лишь очередным клиентом. Потом медленно отошел от пикапа с открытым капотом, в моторе которого до этого ковырялся, и полез в карман комбинезона за тряпкой, чтобы вытереть грязные руки.
Джори сделала шаг внутрь, продолжая придерживать створку. Можно подумать, открытая дверь во внешний мир каким-то образом обеспечивала ей защиту.
От кого она пытается защититься? От него? Джори Мэддок боится его?
– Я тут подумала, – проговорила Джори, – может, вы уже починили мою машину?
– Пока нет. Там потребуется заменить одну деталь. Ее доставят завтра, так что…
– Ладно… – Джори помолчала. – Что там сломалось? – спросила она.
У Сойера сложилось впечатление, что хозяйку «рейнджровера» на самом деле не очень-то интересовали технические подробности, она просто пыталась поддержать разговор, чтобы избавиться от чувства неловкости.
Интересно, почему она испытывала неловкость? С ним-то все было ясно: он знает, что ее ждет, – нечто мрачное, пугающее и неотвратимое. Была и другая причина: его неудержимо влекло к ней. Сойер не желал признаваться в этом даже самому себе, но отрицать очевидное не имело смысла. Во всяком случае, сейчас, когда Джори стояла перед ним, его сердце билось так громко, что она, наверное, слышала.
Так почему же Джори так скованна? Неужели почувствовала некую опасность? Или… Она тоже боролась со своим влечением к нему?
Сойер подробно объяснил, что именно не в порядке в ее машине. Джори молча слушала или по крайней мере делала вид, что слушает. Не сводя глаз с лица механика, она слегка наклонила голову и то и дело кивала, как бы подтверждая, что понимает, о чем речь.
Наконец он закончил.
Джори глубоко вздохнула и хлопнула себя ладонями по бедрам.
– Все это очень сложно, но поскольку «рейнджровер» все-таки можно отремонтировать…
– Можно.
– Хорошо.
– Вам не обязательно было приходить в гараж, чтобы это выяснить. Я собирался позвонить вам в гостиницу и рассказать, как обстоят дела. – Сойер сказал правду, он действительно собирался позвонить, только все откладывал, не желая возобновлять отношения с женщиной, которая и без того последние сорок восемь часов не выходила у него из головы.
– Все нормально, мне до чертиков надоело сидеть взаперти, тем более что скоро мы с Гретхен встречаемся в ресторанчике…
– Гретхен?
– Ну да, Гретхен Экхард, так зовут хозяйку гостиницы «Дом 1890».
– Я понял, о ком речь, просто я не знал, что вы настолько хорошо знакомы, что даже обедаете вместе.
– О, мы знакомы много лет. Так вот, до обеда я решила прогуляться по городу и как раз проходила мимо мастерской…
Сойер кивнул:
– Значит, вы решили осмотреть местные достопримечательности?
– Вроде того.
– Смотреть здесь, в сущности, нечего, не правда ли?
Джори улыбнулась:
– Все зависит от точки зрения. В детстве я провела в Близзард-Бэй довольно много времени, так что мне интересно взглянуть, что изменилось за эти годы, а что осталось прежним.
– Вы бывали здесь?
– У моих дедушки и бабушки был здесь… дом. Не в самом Близзард-Бэй, а за городом, на Филдстоун-роуд. В детстве я каждое лето приезжала к ним на каникулы.
– Я живу на Филдстоун-роуд, – выпалил Сойер и только потом сообразил, что делает: рассказывает о себе совершенно незнакомому человеку. Что на него нашло? Последние несколько месяцев он тщательно следил за тем, чтобы никому не сообщать никаких подробностей о своей личной жизни. В Близзард-Бэй никто не должен был догадываться, что он не тот, за кого себя выдает.
Джори подняла тонкие брови:
– В каком доме вы живете?
– Я… я снимаю квартиру.
– Снимаете квартиру?
Сойер буквально видел, как у нее в голове закрутились мысли. Наблюдая за ее лицом, он вдруг подумал… Нет, это было бы слишком невероятным совпадением.
– Насколько я помню, в той стороне не было многоквартирных домов, только множество летних коттеджей. Но недавно я слышала, что, когда наш дом был продан, его поделили на квартиры.
Сойер молча смотрел на нее, тем временем голова его лихорадочно работала.
– Так в каком доме вы живете? Случайно, не в трехэтажном каменном особняке с верандой по всему периметру?
На несколько мгновений Хоуленд лишился дара речи. Ее описанию мог соответствовать только один дом на Филдстоун-роуд – тот, в котором он поселился.
Значит, он живет в том самом доме, где Джори в детстве проводила летние каникулы. Может быть, это совпадение каким-то образом было связано с тем, что происходило с ним с самого ее приезда в город?
– Это тот самый дом, правда, Сойер? Я по вашим глазам вижу.
Сойер не мог солгать. Он медленно кивнул, а в ушах все еще звучало его имя, произнесенное ею. В устах Джори оно прозвучало с оттенком фамильярности, неуместной для случайных знакомых.
И все же…
Он поселился в ее доме. Он помчался неизвестно куда в жестокую пургу, чтобы спасти ее. Он не мог выкинуть ее из головы. Он знал о ней такое, чего… нет, это невозможно. Он не мог этого знать и не хотел.
«Но с тобой такое случается не впервые, – напомнил себе Сойер, отчаянно пытаясь защититься от самого себя. – Тогда ведь ты тоже знал, что…»
Сойер поморщился, не давая воспоминаниям завладеть своими мыслями. Джори, не сводившая с него глаз, спросила:
– Что случилось? Вы в порядке?
– Все нормально. Просто… – Сойер потер виски. – Просто я…
Он не договорил, и Джори подсказала, чуть заметно улыбнувшись:
– Просто вы только что размазали грязь по всей голове.
– Черт! – Сойер посмотрел на свои испачканные маслом руки, потом схватил тряпку и принялся снова вытирать пальцы. – Вот это да, совсем забыл.
– Значит, вы живете в доме моих деда и бабки, – заключила Джори, делая еще шаг вперед. Наконец она опустила руку, и дверь медленно закрылась у нее за спиной. Сразу умолк скрежет снегоуборочного комбайна, расчищавшего улицу. Они остались вдвоем в тишине гаража.
Сойер опустил голову и стал сосредоточенно рассматривать тряпку, выискивая чистый кусочек, чтобы вытереть лицо.
Джори подошла еще ближе. Теперь их разделяло всего несколько футов.
