А потом она узнала Сэма поближе.
Нет, вернее, сначала она переспала с ним. Что, несомненно, доказывало как слабость самой Алиссы, так и верность теории Дарвина о биологически заложенном в каждой женщине непреодолимом влечении к сильнейшему самцу в стае.
Самое смешное, что до этого она совершенно искренне ненавидела Сэма Старретта. Он был грубым, примитивным и самодовольным мужланом. После пяти минут, проведенных с ним в одной комнате, Алиссе хотелось выпить аспирину и взять выходной.
Но, бесспорно, он был очень хорош.
В своем особом техасско-ковбойском неотесанном стиле. Кроме того, он был довольно забавен. И далеко не глуп. И очень хорош, хотя это она, кажется, уже говорила.
Несмотря на все эти интригующие качества, Алиссе удавалось держаться от Сэма Старретта на расстоянии до тех пор, пока у нее не случился эмоциональный кризис.
Несколько лет назад ее младшая сестренка умерла из-за выкидыша, случившегося на позднем сроке. Алисса пришла в ужас, когда ее вторая сестра, Тира, задумала рожать. За девять месяцев Тириной беременности она дошла практически до нервного истощения, и когда у сестры начались схватки, уже не сомневалась в том, что вот-вот произойдет трагедия.
И только услышав, что все закончилось благополучно, а мать и новорожденная девочка совершенно здоровы, Алисса позволила себе расслабиться.
Вот тут ей и подвернулся Сэм Старретт.
Который проявил сочувствие и понимание.
И напоил ее допьяна, сукин сын.
И почему-то она вдруг решила, что должна непременно переспать с ним.
Алисса до сих пор часто видела во сне ту первую ночь, которую они провели вместе. Никогда до этого у нее не было подобного секса. И хотя некоторые подробности вспоминались будто в тумане, Алисса была уверена, что не забудет ее, даже если проживет еще двести лет. Такая интенсивность ощущений и эмоций до смерти напугала ее, и наутро, протрезвев и придя в себя, Алисса твердо дала Старретту понять, что происшедшее между ними было чистой случайностью, хотя – надо признаться – довольно приятной, и ни в коем случае не должно повториться.
Но прошло шесть месяцев, и она опять встретилась с Сэмом в какой-то ужасной дыре, где приземлился захваченный террористами пассажирский самолет.
И опять он был очень хорош. И забавен. И сообразителен.
И груб, и ужасен. И необыкновенно мил.
И опять она слишком много выпила и пошла с ним в его комнату, и тогда это казалось ей совершенно естественным.
В тот второй раз все оказалось гораздо серьезнее. Как будто между ними действительно начиналось что-то важное и значительное. И Алисса уже начинала привыкать к Сэму и лучше узнавать его, и этот самодовольный мачо даже начинал – подумать только! – ей нравиться, когда выяснилось, что Мэри-Лу Моррисон, бывшая подружка Сэма, ждет от него ребёнка. И Сэм вдруг решил, что должен «поступить как джентльмен» и жениться на ней. И тогда для них с Алиссой все кончилось.
Вот только, к сожалению, ей никак не удавалось окончательно выбросить Сэма Старретта из головы.
А теперь Мэри-Лу была мертва.
Хотя на этот счет у Алиссы имелись некоторые сомнения.
Перед тем как отправиться с Сэмом и Мануэлем Конеско в офис, она успела быстро осмотреть дом Джанин. Две странные вещи привлекли ее внимание.
Во-первых, хотя в доме, совершенно очевидно, жили три человека: две женщины и полуторагодовалая девочка, на полу в кухне лежало только одно тело. Что, вероятно, означало, что вторая женщина – скорее всего, Джанин – и Хейли живы и куда-то уехали.
Но, уезжая, они ничего с собой не взяли. В кладовке были сложены пустые чемоданы, а в шкафах не оставалось свободных вешалок.
Все зубные щетки стояли в своих стаканчиках в ванной. Замученный и, очевидно, любимый плюшевый медведь лежал в детской кроватке, немигающим взглядом уставившись в потолок. На полу детской стояла только что открытая упаковка памперсов.
Если Джанин и Хейли и уехали куда-то, то сделали это поспешно, ничего с собой не взяв.
Тогда, возможно, Джанин и девочку тоже убили, как и Мэри-Лу, но только в другом месте? Возможно, хотя и маловероятно. Гораздо проще было бы убить всех троих в доме.
Но если они не убиты и не захвачены в заложники, почему Джанин до сих пор не дала о себе знать? Куда они уехали? Почему никому не сообщили об убийстве Мэри-Лу?
Второй вещью, на которую обратила внимание Алисса, была сама Мэри-Лу.
На нее трудно было не обратить внимание.
За прошедшие годы Алисса пару раз встречалась с женой Сэма. Это была невысокая, по-видимому, склонная к полноте женщина с каштановыми волосами, изящно вздернутым носиком и аппетитной фигуркой. Алисса помнила, что она показалась ей очень юной, усталой и очень хорошенькой.
Произведенный почти в упор выстрел, жара и отвратительные личинки изменили ее практически до неузнаваемости. У лежащей на полу женщины были каштановые волосы, и ростом она напоминала Мэри-Лу. На этом сходство и заканчивалось. В остальном тело было похоже только на тело, три недели пролежавшее на невыносимой жаре.
Алисса решительно нажала на кнопку интеркома, и в комнате, где происходил допрос, Мануэль Конеско снял трубку.
– Да, – сказал он.
– Я хочу задать вопрос лейтенанту Старретту, – заявила Алисса. – И вам тоже. Не могли бы вы включить громкую связь?
– Разумеется, – согласился Мануэль и нажал на кнопку. – Говорите, мисс Локке.
– Лейтенант, вы совершенно уверены, что женщина на кухне – ваша жена? – спросила она.
Сэм поглядел на зеркальное окошко в стене, через которое Алисса могла его видеть, а он ее – нет. В данном случае в подобной секретности не было никакой необходимости, и Алиссе очень хотелось дать Старретту знать, что она находится в комнате для наблюдателей не по собственному желанию, а по решению Мануэля Конеско.
– Я уверен, мэм.
Мэм.
Было время, когда Алисса мечтала услышать от Сэма подобное почтительное обращение. Но сейчас, после всего, что между ними произошло, оно ее скорее нервировало.
Когда они находились в одной комнате или просто разговаривали, Алисса еще могла притвориться, что лейтенант Сэм Старретт никогда не слизывал шоколадный сироп с ее пупка. Как сейчас выяснилось, притворяться становилось гораздо труднее, когда он называл ее «мэм».
И, что еще хуже, Алисса была совершенно уверена, что и сам Сэм сейчас вспоминает о том шоколаде.
О господи!
– Я не совсем понимаю, почему вы в этом так уверены, – опять заговорила она, усилием воли заставив себя вернуться к действительности. – Я заходила в дом, лейтенант, и видела тело. У нее что, были какие-то особые приметы или, может, украшения?
