– «Саймон говорит».
Я постарался придать голосу оттенок невозмутимости: так, словно подобное происходит по сто раз на дню.
Человек явно выглядел озадаченным.
– Чё?
– «Саймон говорит», – повторил я. На сей раз чуть громче: так, чтобы услышала блондинка.
Человек продолжал тупо пялиться.
– «Саймон говорит: "Телеигра, где вы делаете то, что я вам скажу, а не то, что вы хотите!"».
Теперь я всецело играл на публику, сверкая на весь вагон своей неотразимой шоу-бизнесовской улыбкой. А блондинке даже нахально подмигнул.
– Извини, приятель. – Мужчина вырвал у меня из рук пачку, которую я так и не успел подписать. – Я думал, ты один из «Братьев Чакл».
В вагоне повисла тишина.
Через секунду все вернулись к своим газетам, а хорошенькая блондинка – к изучению схемы метро. Я даже слышал, как кто-то неодобрительно зацокал.
Всё, больше я в общественный транспорт – ни ногой.
Сегодня Жуткая Бабс была со мной очень любезна, что лишний раз доказывает – я на подъеме. Она позволила мне сесть на кожаный диван, предложила чаю и даже шепнула по секрету, что Макс беседует с новым клиентом. На самом деле эстрадники терпеть не могут, когда их агенты берут новых клиентов: такое ощущение, будто агент тебе изменяет.
Мне кажется, все эстрадные агентства пользуются одной и той же трехуровневой системой клиентуры. На самом верху стоят «Добытчики», т. е. звезды, которые вправе требовать огромные гонорары и занимают завидное положение, позволяющее покапризничать при выборе работы. Посередине находятся «Работяги», т. е. эстрадные артисты, к которым популярность пришла не так давно: у таких всегда будет работа, просто им пока еще не удалось добиться настоящего успеха. И наконец, в самом низу подвизаются «Свежие Таланты», т. е. вся эта шушера с задатками. Возможно, когда-нибудь они и станут «Работягами», а если очень повезет, то даже «Добытчиками».
Что касается меня, то я, похоже, застрял в «Свежих Талантах» на последние пять лет. Может, «Утренний кофе» это изменит?
Я был вовсе не против подождать, пока Макс освободится. Я знал, что у меня есть еще одно важное дело. Нужно было лишь дождаться подходящего момента. Минут через двадцать Жуткая Бабс попросила присмотреть за приемной, пока она сбегает в магазин за сигаретами.
– Я уже сократила до шестидесяти в день, – похвасталась она.
Это был мой шанс. Дождавшись, пока она уйдет, я рванул в подвал и с помощью универсальной отвертки, купленной через «Раз, два, три – продано» (9,99 плюс 3,50 за пересылку), снял со стены свою фотографию. Я чувствовал себя супершпионом на сверхсекретном задании. Быстро и тихо я вернулся назад, в приемную. Убедившись, что горизонт чист, я снял фото Микки Спиллерса, шеф-повара программы «У семи стряпух» (понятия не имею, что его фотография делает прямо напротив главного входа), и повесил на его место свое. Я как раз завинчивал последний шуруп, когда в дверях появилась Жуткая Бабс. Меня поймали с поличным, и я знал, что пощады не будет. После пробежки по магазинам у Бабс была страшная одышка, и несколько секунд она просто стояла, уставившись на меня.
– Не волнуйся, дорогуша, – прохрипела она с присвистом. – Все эстрадники так делают. С этими фотографиями вообще вечная чехарда – перевешивают туда-сюда все, кому не лень.
И зашлась кашлем, сухим и отрывистым. Такой кашель бывает лишь у заядлых курильщиков с многолетним стажем. Она уже собиралась схаркнуть, когда дверь кабинета распахнулась и на пороге возник Макс, вышедший проводить нового клиента.
– А, Питер. Полагаю, ты уже знаком с юной леди…
Я моментально прекратил все попытки прийти на помощь Жуткой Бабс.
– Филиппа Снейп, – продолжал Макс. – Надо, кстати, что-нибудь сделать с фамилией…
Я не верил своим глазам.
– …что-нибудь двойное, через черточку, сейчас это очень модно…
Она была еще красивее, чем мне помнилось.
– …или вообще от нее откажемся; всегда лучше, когда тебя знают под одним именем…
Макс произвел руками действие, словно демонстрируя имя в свете огней:
– Пиппа!
У меня замерло сердце.
Она была такой загорелой, словно только что из отпуска. Волосы Пиппа укоротила и покрасила в черный цвет. Получилось классно: с тяжелой и строгой челкой, как будто ей напялили на гомону горшок и обстригли по кругу. У кого-нибудь другого такая прическа смотрелась бы нелепо, но Пиппа выглядела потрясающе. Мы простояли так, разглядывая друг друга, наверное, целую вечность.
– Как машина?
Неужели мне больше не о чем поговорить?
– Я продала ее. Меня не устраивала ремиссия на трансмиссии зажигания.
Я улыбнулся, давая понять, что шутку оценил, но не засмеялся – на случай, если она вдруг не шутит.
– Отличная стрижка.
– Спасибо. Они напялили мне на голову горшок и обстригли по кругу.
На этот раз я громко рассмеялся:
– Классная шутка.
Но Пиппа даже не улыбнулась:
– Я серьезно.
Повисла пауза на грани неловкости.
– Я собирался тебе позвонить, но дождь смыл капот с телефона моей машины.
– Ну, вы, ребята, даете. Слова вроде правильные – вот только расставлены как попало.
Это Макс решил блеснуть остроумием.
– Итак, что ты тут делаешь? – Теперь я тщательно подбирал каждое слово.
– Макс попросил заехать. Вообще, довольно забавно – попробовать себя в роли телеведущей.
На какую-то долю секунды я испытал к ней чувство презрения. Нельзя просто «попробовать себя в роли телеведущей». Терпеть не могу, когда люди воспринимают работу таким образом. Все эти актеры/актрисы/танцовщики/танцовщицы/ певцы/певицы/модели почему-то уверены, что могут «попробовать себя в роли телеведущих». Неужели они не понимают? Работа телеведущего – это настоящее искусство. Мастерство общения, умение и навыки, оттачиваемые годами тяжелейшего труда и опыта. Это выбор жизненного пути, это призвание, а вовсе не то, где «довольно забавно» себя попробовать.
Но кого я пытался обмануть? Ведь в тот момент я презирал ее вовсе не за это. Я презирал ее потому, что жутко ревновал. Я знал, что Пиппа станет знаменитой в два счета. Я знал, что для нее это будет раз плюнуть. Под чутким руководством Макса Пиппа моментально перескочит из «Свежих Талантов» в «Добытчики», ни на секунду не задержавшись в «Работягах». Не пройдет и полугода, как она заблистает на обложках модных журналов, а «Самые популярные»[18]будут на коленях умолять ее вести их программу. Да у нее и сейчас на лбу написано: «звезда первой величины». Я знал это, Макс знал это; да, похоже, Пиппа и сама это знала.
