— Возьмите себя в руки! — зашипела она на него. — Вернитесь назад!
Хантинг попытался стряхнуть с себя наваждение, что ему удалось не сразу.
— Проклятье! — проговорил он хриплым голосом, но затем решительно уставился на заколдованную виллу и сказал. — Давайте попробуем еще раз!
Теперь Кейси не выпускала руку мужчины из своей. И вот так — рука об руку — они пошли к вилле.
— Кажется, это действует — проговорил Хантинг удивленно и радостно и еще сильнее сжал руку Кейси.
Девушка попыталась не обращать внимания на боль, которую причиняла ей рука Хантинга, в надежде, что все скоро кончится. Что конкретно ожидало их внутри и как они должны будут себя там вести, Кейси себе не представляла.
А вот для Хантинга, наоборот, все было предельно ясно. Он целенаправленно зашагал к главному входу. Его лицо обрело жесткое и решительное выражение, в глазах горел огонь, не предвещавший ничего хорошего.
Кейси вдруг испугалась. Отдает ли она себе отчет в том, во что, собственно, ввязалась, спросила она себя. За окнами виллы было совершенно темно. Но девушка явственно ощущала, что из дома за ней наблюдают. На вилле их наверняка уже ждали.
Хантинг тем временем, таща за руку Кейси, поднялся по лестнице к входу. Он поднял руку, сжатую в кулак, и забарабанил в дверь.
— Открывайте! — закричал Хантинг срывающимся голосом. — Рубина! Я знаю, что ты там. Открой немедленно дверь!
— Хантинг! Возьмите себя в руки! — одернула его Кейси. Она чувствовала, что мужчина теряет рассудок. Противоестественная любовь, которую зажгла в нем Рубина и которую ему пришлось сдерживать долгие годы, грозила сейчас вырваться наружу.
Успокаивающих слов Кейси он уже не слышал. Хантинг опять застучал кулаком и даже ногами в дверь, все еще держась одной рукой за узкую ладонь Кейси. Он знал, что стоит ему отпустить ее руку, как он вновь попадет под заклятье и несолоно хлебавши отправится восвояси.
Вдруг дверь пришла в движение. Она бесшумно распахнулась. Свет, лившийся изнутри, на какое-то мгновение ослепил Кейси.
Хантинг бросился через порог, увлекая за собой девушку. Оказавшись в прихожей, он решился отпустить руку Кейси.
— Рубина! Где ты? — завопил он на весь дом.
Кейси быстро осмотрелась. Вилла была ярко освещена. Как же Рубине удается устроить так, что свет не виден снаружи? Но потом вспомнила, что имеет дело с ведьмой.
Хантинг побежал по коридору, который вел из прихожей в комнаты. Кейси, которая уже могла ориентироваться в доме, знала, что в конце коридора находилась большая комната с камином и портретами.
Кейси устремилась за своим спутником. Все белые покрывала с мебели исчезли, пыли также не было. Вилла имела чистый и обжитой вид.
Хантинг распахнул дверь в большую комнату.
— Рубина! — как безумный, закричал он. Девушка поняла, что он, наконец, нашел свою горячо любимую женщину.
Вслед за Хантингом в комнату вбежала и Кейси и быстро сориентировалась, опираясь на знания, полученные в полицейской академии.
В большом кресле у камина сидела, скрючившись, седовласая старуха. Ее зеленые глаза со злобой и ненавистью смотрели на ворвавшихся в дом людей.
В одном из темных углов Кейси заметила массивную фигуру Холькстена, жуткого слуги Рубины.
В огромном камине полыхал огонь, отбрасывая призрачные отблески на стены и мебель.
— Значит, вы все-таки добрались до меня! — хрипло проговорила Рубина. Хантинг и Кейси на какое-то мгновенье замерли, завороженные голосом ведьмы.
— За те триста лет, которые я прожила, не часто людям удавалось преодолеть мои чары, — продолжила говорить Рубина. — Но я всегда избавлялась от своих врагов. И с вами случится то же самое!
Тут она своей бледной костлявой рукой подала Холькстену знак.
Огромный слуга в черном фраке вышел из тени. Только сейчас Кейси увидела, что у него оружие в руках. «Значит, в тех случаях, когда чары Рубины бессильны, она прибегает к обычному оружию», — пронеслось в голове у Кейси.
Девушка среагировала почти автоматически — так, как ее учили в полицейской академии. Холькстен поднял руку и направил оружие на Кейси, наверное, поняв, что главная опасность исходит именно от нее. Но прежде чем он успел нажать на курок, девушка бросилась на пол, перекатилась по толстому ковру и выхватила револьвер из-за пояса.
Пуля, выпущенная толстяком, просвистела у нее над головой. Девушка не колебалась ни секунды, ведь речь шла о жизни и смерти. Она прицелилась и выстрелила.
Удивленно вскрикнув, мужчина, пораженный пулей, отпрянул назад, со всего маху ударился спиной о стену, смахнул какую-то вазу, рухнул на пол и замер.
У Кейси не было времени посмотреть, убила ли она или только ранила мужчину. Хантинг оправился от потрясения и с диким, полным страсти криком бросился на Рубину.
— Теперь мы снова вместе! — завопил он, как безумный.
Старуха в страхе приподнялась из кресла, Хантинг схватил ее в свои объятья, они не удержались на ногах и рухнули вместе прямо в камин.
Белые волосы женщины вспыхнули. Пламя мгновенно объяло все ее тело, как если бы она была восковой куклой.
Кейси успела лишь схватить Хантинга за ноги и вытащить его из огня. Сорвав скатерть со стола, она набросила ее на мужчину и погасила огонь на его одежде.
Затем она опять посмотрела в камин. Ведьма все еще пыталась бороться с пожиравшим ее пламенем. Кожа ее натянулась, полыхающие волосы стали рыжими, губы налились свежей кровью. Но это преображение уже не могло спасти Рубину. Поняв это, она уставилась на Кейси своими зелеными глазами.
— Ты уже не спасешь Генри Майлоу! — прохрипела она. — Сегодня ночью он покончит с собой!
Вслед за этим раздался ее безумный хохот. Хохот, который затем перешел в жалкие стенания и, наконец, совсем заглох.
У Кейси было такое чувство, как будто ледяная рука сжала ее сердце.
— Господи, Генри! — прошептала она, не зная, что делать.
В этот момент в дом ворвались лесорубы. Они слышали выстрелы и крики и пытались проникнуть в дом. Но заклятье не дало им этого сделать. Лишь когда Рубина погибла в огне, им удалось переступить порог виллы.
Кейси бросилась в объятья отца.
— Я боялся, что с тобой случилось что-нибудь плохое! — воскликнул он и обнял дочь.
— Оба мужчины только ранены, — произнес в этот момент один из лесорубов.
Кейси еще раз посмотрела в камин. От Рубины Малфиц осталась лишь горстка пепла.
Затем она опять взглянула на отца. Для нее ужасы этой ночи еще не закончились.
— Мне нужно как можно быстрее в Монтеррей! — выпалила она. — Речь идет о жизни и смерти!
* * *
