– Ну, он мне и стуканул сразу.
От продсклада до казарм было минут 10 ходьбы.
– Так что, твой Димон на продскладе служит?
– Не-а. Там, дальше такой деревянный сарай. Это тыловое боцманское заведование. Ну, там лопаты-мётла-щетки всякие, краска есть, шкертов километров десять…
Гришин не мог припомнить эту сараюшку, видно совсем на спуске к соседней маленькой бухточке затаилась, но Лизенко можно было верить.
– Товарищ капитан-лейтенант, Вы только это… ну… не закладывайте, а? Кореш, все-таки.
– Кореш, кореш… Да от этого твоего кореша вся флотилия на ушах стоит! И черт бы с ним, с Димоном: ничего преступного он не совершил. А там найдут – не найдут – его судьба. Зато, лично с меня за неустроенный газон, который твой мичманок потоптал своими корявыми флотскими говнодавами, Командующий шкуру спустит уже через два с половиной часа. И еще расстреляет. Двадцать семь раз, за каждого из вас. Так что, Федя, – он похлопал старшину по плечу, – готовься встречать нового командира.
– Не-а! – Неожиданно радостно возвестил старшина первой статьи. – Не расстреляет!
– Это почему же?! Или ты нашего Командующего плохо знаешь?
– А у нас клумба лучше всех будет!
– Милый, у тебя от чересчур напряженной службы крышу, наверно, снесло. – Офицер задумчиво оглядел подчиненного с головы до ног. – А, может, вместо деревянных колышков мне вас всех в этот газон заколотить? Головками вниз.
– У нас будут самые настоящие колышки! Я же это, к Димону сразу Скуратова послал…
«Точно: Скуратов – это был один из двух матросиков, которые обои в каюте клеили». – Вспомнил Анатолий.
– …ну, чтобы выспросить все. Его же тогда уже искать начали. А на вашем докладе у комдива про газоны объявили.
Гришин еще раз поразился матросской оперативности и неожиданно вспомнил один детективный роман, в котором психологически точно подмечалось, что подавляющее большинство людей совершенно не обращают внимания на находящихся рядом с ними и выполняющих свою обыденную работу людей в форме. Там свидетели искренне утверждали, что никого-никого не было на месте преступления, хотя неподалеку мёл улицу дворник, дважды проходил почтальон, а в дом жертвы заходил водопроводчик с инструментом.
«А ведь это очень точно подмечено. И актуально! Кто же из офицеров, присутствовавших в конференц-зале, например, вспомнит матроса-рассыльного, застывшего в коридоре у раскрытых дверей? И, когда он отлучался, куда. Это же просто был для нас обязательный элемент военного декора».
– А, какая связь между Димоном и газонами, кроме его легкой дневной пробежки по ним?
– Так, я же сразу подумал, где нам штакетины раздобыть, и шкерты тоже.
– Ну-ну, – заинтересовался Гришин.
– Я ж говорю: склад Димона – боцманский. Там лопаты, веники…
– Дальше!
– Он недавно на машине в Мурманск ездил, в командировку. Специально в магазине закупали черенки для лопат. Штук 50, это точно. Кругленькие такие, гладкие, заводские…
– Ты и это знаешь?!
– А, чего тут знать-то? Они уже у нас каптерке лежат. Мы их пополам напилим, заострим, классные колья получатся! Ну, и шкертов прихватили заодно… немного… метров двести. Ой, товарищ капитан-лейтенант, шкерты – просто класс! Белые-белые, прочные, капроновые, и распускаются отлично!
Плюхнуться от неожиданности сообщения со стула на пол офицеру не позволил только натуральный столбняк. Он во все глаза смотрел на Лизенко, и, похоже, что где-то в глубине его неизведанной души начали зарождаться слабые пока звуки ангельских труб победы.
– Что-то не так? – Озабоченно наклонился к нему старшина. – Честно: Димон сам все отдал. Он и краску обещал, и, вообще, чего надо. – Видя, что его командир не реагирует, Федор негромко добавил. – А Димона не найдут: он уже со своим начальством в тылу договорился, что в одиночку произведет полную ревизию своего склада. Те обрадовались до усрачки! Нашелся придурок-доброволец, чтобы целую неделю ковыряться в диком бардаке: перебирать, считать, раскладывать все по полочкам, составлять акты на списание и новые реестры… С радостью разрешили работать безвылазно день и ночь. Обещали, вообще, не тревожить. А у Димона там и койка поставлена! Отлично можно перекантоваться. Ну… а я пообещал его жрачкой регулярно обеспечивать. А, что? У нас-то этого добра… вон, половина вещевой кладовки завалена.
В этом не было ничего удивительного для Гришина: если через день выделять наряд на береговой камбуз, то, по крайней мере, один несомненный плюс от этого приобретаешь – экипаж всегда будет сыт. «Своеобразный бартер», – офицер имел в виду договоренность Лизенко с его бывшим сослуживцем.
– Говоришь, в каптерке лежат? – Старшина кивнул. Анатолий, окончательно приходя в себя, хлопнул ладонями по коленям и поднялся с табурета. – Тогда, пошли в закрома!
Федор быстро запер изнутри входную дверь и направился в короткий тупиковый конец коридора, продолжая на ходу докладывать «новости» командиру:
– Я у Зацепина пять человек забрал, чтобы успеть оградку к сроку качественно сварганить. Ну, там еще подкрасить траву, да кирпичи побелить по-свежему. Он и с двумя салагами справится на котельной – они там все равно уже почти весь уголь перекидали.
«Ага, значит, мичман Зацепин с семью моряками до обеда наводили порядок на небольшой угольной котельной, обеспечивающей теплом и водой казарменный городок».
– Еще достал две пилы-ножовки и топор. Справимся, товарищ капитан-лейтенант!
«Что-то я в этом все меньше и меньше сомневаюсь. – Подумал Гришин. – А тебе, Федор Лизенко, памятник в самый раз поставить».
* * *
– Капитана-лейтенанта Гришина к телефону!
Еще не успело эхо от крика дневального затихнуть в пустых помещениях казармы, как дверь ближайшей каюты распахнулась, и в коридор выскочил Анатолий. Он вопросительно взглянул на старшину первой статьи, стоящего у тумбочки. Тот ответил медленным и важным молчаливым кивком. Понятно: долгожданный звонок из штаба дивизии.
– Капитан-лейтенант Гришин! – Представился в трубку офицер.
После короткого затишья, во время которого Анатолий успел посмотреть на свой наручный хронометр – 20 часов 42 минуты – раздался низкий, чуть глуховатый голос:
– Быстро бегаешь, молодец. – «Командир дивизии»! – И служба у тебя отличная: твой старшина, представляясь, чуть не порвал мне барабанные перепонки. – Послышалась легкая усмешка. – Небось, ждешь результатов проверки? – Гришин только молча кивнул. – Не страшно? А должно быть! Я же не Командующий, все возможности и резервы своих экипажей, как пять пальцев знаю, могу всякие неприятные вопросы задать. Ну, например, что за «цирк с конями» ты на главной клумбе устроил? Я лично подобную ограду последний раз видел в Эрмитаже, когда еще в Подплаве учился. Там на выставке особо ценные картины и скульптуры были огорожены такими же полированными стойками. А вот бечевка между ними у тебя даже получше будет.
